Элеонора Гранде

Сказки снежных гор

В снежной сказке

В снежной сказке лес дремучий

Спит спокойно сладким сном,

В декабре мороз колючий

Разгулялся за окном.

Вьюжит ветер — вечный странник,

Льдом искрится в облаках.

Строит Дед Мороз — проказник

Переметы во дворах.

Старый дом — имбирный пряник,

Весь в сосульках-леденцах,

Новогодних ждет гуляний

И гостей, и чудеса.

Элеонора Гранде, миниатюра «Зимний лес», картон, акрил 10х15

Теремок

Макс любил приезжать на каникулы к дедушке и бабушке. Любил их старый бревенчатый дом с резными наличниками. Летом, когда вокруг цвели цветы и порхали разноцветные бабочки, он казался мальчику сказочным теремком, небольшим снаружи и просторным внутри. И всем-то в этом тереме находилось место. Бабушка на кухне стряпала пышные да румяные пироги. Дед что-то вечно строгал в мастерской или вел важные беседы с отцом у камина. Мама усаживалась в плетеное кресло на веранде и читала книги. А у Максимки была собственная комната в мансарде, полная мальчишеских тайн. Здесь летними вечерами, погоняв на великах, накупавшись в озере, собирались его друзья и рассказывали веселые небылицы и страшные истории.

Зимой терем утопал в зефирных сугробах. Превращался в пряничный домик со снежной шапкой на крыше и намерзшими сосульками-леденцами, которые так и хотелось лизнуть. Бабушка утепляла окна. Прокладывала между рамами вату, ставила расписные деревянные игрушки-солонки, что мастерил дед. «Это для того, — каждый раз поясняла она, — чтобы соль впитывала влагу, и стекла не запотевали». И только одно окно, то, что было в мансарде, промерзало. Покрывалось замысловатыми морозными узорами. В такие дни Максу казалось, что он попал в настоящую сказку.

Вот и сегодня он сидел у окошка. Отогрел дыханием глазок на замерзшем стекле. Прильнул к нему и, глядя на алые гроздья рябины, что росла у дома, рассуждал.

«Еще пара дней, и наступит самый лучший праздник на свете. Хорошая все же традиция — встречать Новый год в кругу семьи. А в этот раз и каникулы особенные. Я, наконец-то, познакомлюсь с двоюродными братом и сестрой. С Микаилом мы одногодки, а Маргарита в будущем году в школу пойдет. Наверное, хорошо иметь брата или сестру. Я бы хотел. Ку-зи-на, — мальчик протянул слово, словно пробуя его на вкус. — Интересно какие они? Подружимся или нет? Мама говорила, что двенадцать лет назад папина сестра вышла замуж за однокурсника и уехала в Пятигорск. С тех пор они на Урале не были, хоть тетя Света частенько звонила и передавала всем подарки. Родители на радостях экскурсионную программу подготовили. Сначала проводим Старый год все вместе. Потом поедем на Балтым. Там на турбазе коттедж сняли. Только дедушка с бабушкой отказались ехать. Старые, говорят. Да Мурзика с Барбосом оставить не с кем. Эх, жаль. С дедом не соскучишься. Придется Новый год с Морозом и Снегуркой встречать, хороводы водить, — сорванец хмыкнул себе под нос. — Первого января — покатушки на снегоходах, оленьих упряжках. Это весело. А после меня бы назад вернули. С друзьями тоже охота погонять на каникулах. Но предки придумали еще в театр родню сводить. На детский спектакль. Ага. Чего я там не видел? — мальчишка пожал плечами. — И в дом-музей Бажова. Ка-неш-на, с Кавказа на Урал едут… Папа уж помчался в аэропорт встречать их».

Максим отошел от окна и выглянул из комнаты. Слышно было, как бабушка и мама хлопотали на кухне. В гостиной сияла огоньками нарядная красавица-елка. В доме витал дух праздника, смешанный с ароматом корицы, мандаринов и ожидания дорогих гостей.

Во дворе залился лаем Барбос. Хлопнула входная дверь, впуская в дом клубы пара, запах снега, мороза и шумную толпу родственников.

— Тук-тук-тук. Кто в тереме живет? Кто гостей ждет? — заревел папиным голосом ряженый медведь.

— Ой, дорогие мои! — Воскликнула бабушка, утирая слезы фартуком, обнимая и целуя всех по очереди. — Сколько ж я вас не видела. Ой, да не стойте ж у порога.

— Проходите, не стесняйтесь, будьте как дома, — улыбался дед, приглаживая усы.

Максим скатился по перилам и едва не врезался в девчушку. От нее пахло детством и мороженым крем-брюле. На черных, пушистых ресницах дрожали кружевные снежинки. Она посмотрела на Максимку огромными, темными как ночь глазами и спряталась за подростка, вошедшего вслед за взрослыми. Сквозь запотевшие стекла очков тот ничего толком не видел и пытался как-то сориентироваться. Максим выпрямился, смерил его насмешливым взглядом, протянул руку:

— Меня Макс зовут. Давай куртку.

— Мика, — мальчик ответил неожиданно крепким рукопожатием. Скинул куртку с плеч и передал двоюродному брату. Пелена на его очках растаяла. И Макс прочитал вызов в стальных искрах темно-серых глаз Микаила, подумал: «Такой за сестру любого порвет, не смотря, что хлипкий и очкарик».

— А я Маргарита, — нежно проворковала девочка, выглядывая из-за спины своего защитника.

— Приятно познакомиться, — Макс чуть склонился в шутливом полупоклоне, а в груди екнуло, будто к доске вызвали отвечать.

— Максимушка, веди деток в гостиную, — бабушка ласково посмотрела на внуков, — уж и стол накрыт, и баньку дедушка наш истопил. И подарки под елкой ждут, не дождутся.

Вместо Колобка

Тусклый утренний свет пробивался сквозь ледяные завитушки на окне. Вылезать из теплой постели совсем не хотелось. Да и легли за полночь. Засиделись. Не заметили, как за разговорами время пролетело. Макс разлепил глаза с трудом. Огляделся. В комнате никого не было. Диван, на котором расположился двоюродный брат, был аккуратно застелен.

«Придется вставать», — думал мальчишка, натягивая спортивный костюм и теплые носки, что связала бабуля. Спустился на первый этаж. Заглянул в кухню. И даже глаза протер от удивления.

Женщины организовали настоящий конвейер. Тетя Света закладывала в кружочки теста сыр с зеленью или распаренную тыкву. Раскатывала шарики в тонкие лепешки. Передавала бабушке, та быстро подхватывала их и выпекала на сухих сковородках. Готовые лепешки складывала на блюда: сырные на одно, а тыквенные на другое. Дальше продолжала готовку Маргоша. Девочка стояла на низенькой табуретке. Связанными в пучок гусиными перьями промазывала каждую лепешку топленым маслом, перекладывала в блюда поглубже и накрывала крышками.

— Светик, какая же ты умница. Научилась кавказские блюда готовить. И дочку к хозяйству сызмальства приучаешь. Вон как шустро управляется! Наташенька, — окликнула бабушка сноху, — не забудь сметанку подать.

— Не переживайте, мама, — отозвалась женщина, застилая большой круглый стол белоснежной скатертью, — вот