Вместо пролога. Чувство ненависти

Азкабан, где-то в Северном море

25.07.1993 21.10

Пятнадцать минут до побега

Это просто фотография.

Для всех, кто смотрит на нее — это чужой счастливый случай. И зависть, и надежда стать однажды такими же везучими.

Никто не знает, что это еще и шанс на спасение.

Днем — серое море и серое небо, ночью все превращается в беспросветную тьму. Днем — отчаянные крики, ночью все отражается от каменных стен бесконечным стоном. Вечная мгла, вечный холод, вечная боль.

Вечное заключение — вечное ожидание хоть какого-нибудь конца.

Смутно знакомые лица радостно улыбаются, не веря собственной удаче. На фоне бледного египетского неба и переживших все на свете пирамид — веселый смех и неподдельный восторг. Неужели в мире остались люди, которые знают, что это такое?..

И никем не замеченный, неприметный, но узнаваемый образ.

Ненависть отгоняет стражей от двери. Им сейчас поживиться нечем.

За оборванные жизни друзей, за предательство бывших соратников, за доверие и удар из-за угла… за двенадцать лет настоящего ада, казавшиеся вечностью и промелькнувшие, не оставив следа, как нескончаемый день — наказание может быть только одно.

Тени мечутся по стене, открывая рты в безмолвном крике. В память возвращаются забытые лица, чувства, слова. То, что пришлось загнать далеко вглубь души для того, чтобы выжить.

Но сегодня нет тоски по прошлому. Оказывается, это так просто — чувствовать ненависть. Испытывать злобу. Жаждать отомстить. Желать кому-то умереть.

Это дементоров не насытит.

Вот почему живы те, кто здесь еще жив.

Решетка на узком окне постепенно сливается с темнотой. Главное — не думать о том, что удастся сбежать. Лучше помнить, что до берега почти три мили, а холодная вода вряд ли даст до него доплыть. Лучше думать о смерти. О чужой, о своей, все равно. Главное — думать о смерти.

Тогда это даст надежду на жизнь.

Серия 1. Мальчик ценой в миллион фунтов стерлингов

The Boy Who Costs 1.000.000 GBP

Лидс, Йоркшир

30.07.1993 08:45

Вторая лунная фаза, растущая луна. Три дня до полнолуния

На лице директора филиала Коммерческого банка Эссекса была написана вселенская скорбь.

— Это худшее, что могло с нами произойти, — сказал он секретарше, нервно возвращая телефонограмму.

— Нас всех убьют? — молоденькая секретарша пыталась шутить, но директор был совсем не настроен на юмор.

— Нас всех уволят, что гораздо страшнее, чем ограбление банка, особенно на моей должности. А я так рассчитывал… — простонал он с тоской и скрылся за дверью кабинета.

Секретарша испуганно посмотрела на собравшихся в приемной людей.

— Ну же, Челси, все не так плохо! — подбодрил девушку начальник отдела информации и технической поддержки. Это был неунывающий малый, вечно веселивший сотрудников филиала на заднем дворе, куда мужчины выходили покурить, а женщины — перемыть чьи-нибудь кости. — Отдай мои бумаги, и я пойду работать.

Это было смелое заявление, поскольку работа отдела информации заключалась в том, чтобы периодически напоминать всем о своей необходимости: с утра все сломать, к вечеру все починить. Случалось это редко — отдел не любил напрягаться, и ровно с той периодичностью, с какой директор Мэйсон озадачивался вопросом сокращения штатов.

Челси взяла со стола бумагу — тонкую факсимильную копию неясной фотографии, под которой было написано несколько строчек.

— Это из службы безопасности, — пояснила она. — Объявление о розыске.

— Халтурщики сидят в департаменте безопасности, — авторитетно заключил технический специалист, изучив информацию. — Лучше бы фоторобот составили. А по этой картинке можно задержать половину Лондона, — он обернулся и помахал бумажкой перед остальными. Никто, конечно, ничего не рассмотрел, но все согласно закивали. — Ладно, сделаю из этого позора приличный бюллетень.

— Подходите, — покорно разрешила секретарша.

Она принялась раздавать документы — устоявшаяся и привычная процедура, но в связи с известием о грядущей проверке в приемной было безмолвно, как на похоронах. Сотрудники филиала подходили за бумагами как к гробу, задумчиво, словно в лоб покойника, тыкались в реестр, оставляя подписи, и по очереди покидали помещение. По рабочим местам никто не шел — все сворачивали на задний двор.

Там было многолюдно, но непривычно тихо. Все столпились, как будто ожидая вынос тела. Собрался почти весь филиал. В дверях появился начальник отдела информации, сияя как начищенный чайник и довольный, как стащивший колбасу кот.

— Я все узнал, — объявил он притихшим коллегам. — Информация верная. Нам всем, леди и джентльмены, грозит неприятный день. — Филиал выдохнул и подобрался ближе. — А может, неделя. Или месяц. Зато нам выпала честь под руководством настоящего профессионала разобраться в собственных косяках — если нам, разумеется, дадут такую возможность, а не выкинут сразу пинком под зад.

— Хэллет, здесь дамы, — напомнил кто-то.

— Дам, вероятно, просто уволят. В любом случае это будет красиво, судя по тому, чей визит нам предстоит пережить и кто лично нами займется. Директор департамента корпоративного регулирования и контроля Коммерческого банка Эссекса Лэйнор — слышали такую фамилию?

Толпа простонала.

— Понял, слышали. Для тех, кто оказался не информирован, сообщаю. В курсе про филиал в Ковентри? Его закрыли. Всех уволили. Говорят, был какой-то жуткий скандал. То ли дали кому-то взятку, то ли наоборот кто-то ее взял. Дело, кстати, очень и очень давнее, но каким-то образом его раскрыли. Догадываетесь, при чем здесь мы?

Собравшиеся жалобно заскулили. Но закончить вдохновляющую речь Хэллету не удалось. Дверь открылась, и на пороге показался мистер Мэйсон. В руке у него была уже зажженная сигарета, а из кармана пиджака торчал небрежно скомканный носовой платок.

До сегодняшнего утра директор филиала был высоким представительным мужчиной, наводящим трепет на весь персонал одним своим присутствием в кабинете. Известие о прибытии проверяющего превратило его в сытого индейского петуха, хорошо представляющего, чем ему грозит приближение Рождества. Его никто никогда не видел курящим, и тем более возле черного хода, с рядовыми сотрудниками, но все были настолько взволнованы, что даже не разбежались при его появлении. Напротив, приход лица, уполномоченного принимать решения, сплотил вокруг него измученный новостью коллектив.

— Сэр, про проверку — это правда? Правда, что едет проверка, сэр? А что случилось? — самые смелые начали прояснять ситуацию.