Костас выключил зажигание и внимательно посмотрел на дом, в поисках которого исходил мир.

Бунгало из красного кирпича в пригороде Сиднея. Дом выглядел довольно прочным, но весьма запущенным. Почтовый ящик был переполнен рекламными проспектами, газон зарос.

Нахмурившись, Костас открыл дверцу и вышел из машины. Довольно высокого роста, только вне тесного салона автомобиля он, наконец, смог потянуться.

Несмотря на то, что в почтовый ящик давненько не заглядывали, он знал, что она дома. Или была дома тридцать часов назад, перед его отъездом из Афин. Ему не хотелось думать, что ее тут нет. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы он мог смириться с неудачей.

Как обычно, Костас летел сюда первым классом, но так и не смог заснуть. Из-за нервного напряжения он вот уже три дня не спал, почти ничего не ел. И не отдохнет до тех пор, пока не получит от этой женщины то, что ему нужно.

Перейдя на другую сторону тихой улицы, он вошел в низкие ворота и приблизился к парадной двери. Позвонив в дверь, окинул взглядом маленький, неподметенный, внутренний дворик, увидел паутину в углах окна. Итак, домашняя хозяйка из нее весьма посредственная. Он цинично усмехнулся. Почему это его не удивляет?

Он снова позвонил в дверь.

С него достаточно эгоизма этой женщины! Теперь она узнает, с кем имеет дело.

Костас звонил в течение нескольких минут. Наконец, он услышал, как внутри дома хлопнула дверь. Потом кто-то начал отпирать замок.

Когда они окажутся лицом к лицу, она сделает то, что он от нее хочет. У нее просто не будет выбора.

Дверь открыла какая-то женщина. Очевидно, не та, с которой он приехал повидаться, но...

Он замер. У него заколотилось сердце, на лбу выступили капельки пота. Костас пристально смотрел на... призрака. Те же классически правильные черты лица. Те же широко открытые глаза, изящный нос и стройная шея...

На миг или два он был увлечен иллюзией. Потом к нему вернулся здравый смысл. Его не тревожило привидение из прошлого — эта женщина была из плоти и крови. Теперь он заметил, что у нее немного другая внешность. Ее блестящие глаза были медово-золотистыми, а не темными. Губы оказались полнее губ Фотини.

У нее были темные волосы с рыжеватым оттенком. Очевидно, она только что встала с кровати, на щеке виднелись следы от подушки. На женщине были мятая блузка и темная юбка. Наверное, вчера вечером, после вечеринки в конце недели, она так и завалилась спать, не раздевшись. При виде ее бледного лица и темных кругов под глазами он спросил себя, что именно она предпочитала. Наркотики или просто старомодный алкоголь?

—Я ищу Кристину Лиакос, — сказал он.

Женщина, моргая, уставилась на него.

Он нахмурился. Достаточно ли она трезвая, чтобы понять?

—Kyria Liakos? — спросил он на своем родном языке.

Она сузила глаза.

—Я приехал, чтобы повидать Кристину Лиакос, — медленно заговорил он по-английски. — Пожалуйста, скажите ей, что у нее гость.

Она открыла рот, но не произнесла, ни слова. Попыталась что-то сказать, потом закрыла рот и судорожно проглотила слюну.

—О боже! — хрипло прошептала она.

А потом зашагала прочь по коридору.

Костас не стал колебаться. Спустя секунду он шагнул в узкий коридор и захлопнул за собой дверь. Молодая женщина, шатаясь, вошла в какую-то комнату, как оказалось — ванную. Она шагала, ссутулившись, прижимая руку ко рту. Вероятно, из-за того, что слишком много позволила себе вчера вечером, сделал он вывод.

Казалось, что в доме пусто. Он уже чувствовал: тут нет никого, кроме него и этой девушки с похмелья. Но он должен был убедиться в этом наверняка.

Костас осмотрел весь дом всего за пару минут, он был таким маленьким! Здесь оказалось даже уютно и довольно чисто, если не считать беспорядка в гостиной, где он увидел бутылки, стаканы и тарелки с едой. И если не считать кухни, где кто-то только что начал мыть гору посуды.

Наверное, вечеринка была хоть куда, решил Костас при виде многочисленных блюд, остатков еды на столе и стаканов в раковине.

И он все еще не нашел женщину, ради которой совершил такое долгое путешествие. Женщину, державшую в руках его будущее.

Но один человек точно знал, где находится Кристина Лиакос.

Он повернулся и зашагал в ванную, но внезапно остановился. Женщина наклонилась над унитазом, ее рвало. На него подействовал вид ее красивой круглой попки в тесной черной юбке. И стройных ног в черных чулках «паутинка».

Это нелепо! Ни одна женщина не могла бы выглядеть волнующе, когда ее рвало над унитазом. Даже такая красивая женщина.

Софи ловила ртом воздух. У нее болело горло, а из глаз текли слезы. Ее так трясло, что она чуть не падала.

— Вот.

Она открыла глаза и увидела, что ей протягивают мокрое полотенце. Полотенце держала мужская рука. Большая, широкая рука с длинными пальцами. Оливковая кожа. Несколько шелковистых темных волосков. Рукав прекрасно сшитого костюма. Белоснежная манжета. Изящная золотая запонка. Вот все, что она видела. У нее не было сил даже протянуть руку.

—Я... не могу, — прохрипела она.

Он принялся ругаться на непонятном ей языке. Может быть, греческом? Потом обхватил ее рукой за талию, заставил выпрямиться и прижал к себе. Провел мокрым полотенцем по ее лбу, щекам, губам и подбородку, и Софи про себя поблагодарила этого человека, кем бы он ни был. Наконец, она подняла глаза и увидела его каменное лицо. Темные глаза, сверкавшие, как гагат. Мужчина едва сдерживал гнев.

Он был совершенно незнаком Софи. Ни одна женщина не забыла бы мужчину вроде него: сурового, высокомерного и сексуального. Она устало прижалась головой к его груди и широко зевнула. Как только он уйдет, она снова ляжет в постель, подумала она.

Но он схватил Софи за плечо. Его пальцы так вцепились в ее нежную кожу, что она вздрогнула. Он встряхнул ее.

—Я спросил, что ты приняла? — Он говорил низким голосом, с еле заметным акцентом. — Скажи мне!

Она плохо соображала.

Он почти касался губами ее уха, она чувствовала его горячее дыхание на своей коже. Софи снова закрыла глаза.

—Что ты приняла? — Он говорил медленно и терпеливо, но резким тоном. — Это были наркотики? Таблетки?

Таблетки, да. Она приняла две таблетки. Или три? Софи была уверена, что они сказали, будто таблеток только две.

—Таблетки, — кивая, сказала она. — Снотворное.

Он снова принялся ругаться. Она попыталась высвободиться.

—Ты можешь удержаться на ногах? — спросил он.