Франция. Марсель

— Джеки… — простонала красотка, потягиваясь на кровати. — Вернись ко мне, ну пожалуйста…

— Тихо, женщина! Это очень важно, посмотрю, и мы с тобой продолжим. Ещё молить о пощаде будешь, ха-ха! — хищно улыбнулся я. — А пока: принеси круассан.

— А волшебное слово?

Она выгнулась назад, демонстрируя аппетитные «ядра», как раз под калибр «121-мм». Вот такая вот у меня профдеформация — привычка сравнивать то, что обычно мну, с тем, чем стрелял из корабельных пушек.

— Быстро! — усмехнулся я и шлёпнул её по нежной попке.

— Уи! — взвизгнула она. — Бегу-бегу.

Открыл сообщение — текста в нём нет, зато прикреплено видео. Вставил наушник в ухо и нажал на стрелку. Сначала «картинка» дрожала — совсем ничего не разобрать. Затем изображение стало чётче, и я понял, что на видео кабинет моего «горячо любимого» отца. А отснято всё из-за решётки вентиляции, что под потолком.

Отец, как и всегда, сидел за большим столом, из массивной дубовой плиты. Пафос — это его всё. Откинувшись на спинку светло-коричневого кожаного кресла, он достал из выдвижного ящика с золотистой ручкой сигару каштанового цвета и срезал самый её конец специальной миниатюрной гильотиной. Она всегда была при нём, как и это дурацкое надменное выражение лица.

Держа спичку двумя пальцами, он шаркнул ей о шершавую часть коробка — огонёк вспыхнул. Курить прямо в кабинете, где уже пару месяцев не работает вентиляция — это в его стиле. Дым валил из чуть приоткрытого рта с тонкими, точно лента, губами, как из трубы.

Он аж зажмурился на секунду от удовольствия. Выпустил струйку дыма точно в высокого крепкого мужика, что стоял перед столом. Но ни одна мышца не дрогнула на грубом заросшем щетиной лице, которое уродовали десятки шрамов и швов.

Это был брутальный лысый мужик в спортивном костюме цвета хаки. Наверняка ветеран какой-нибудь локальной или межродовой войны, которая хорошенько погрызла его и выплюнула в мирную жизнь, где он так и не нашёл себе места. Казалось бы, такой опыт за плечами, но на деле — «шестёрка»: стоит возле стула и не садится, терпит дым, что бьёт прямо в морду. У моего отца в подчинении таких полно. Они верны и прислуживают ему, причём не то чтобы за очень большие деньги.

— …видишь ли, в чём проблема, Луи? — отец продолжил монолог, начало которого осталось за кадром. — Наследники просто так не пропадают. Поэтому лучше бы ему стать солдатиком и сдохнуть в какой-нибудь Норе. Вопросов у герцогского совета к роду не будет, да и репутация останется незапятнанной. А даже наоборот! — он втянул дым из сигары и мечтательно улыбнулся. — Наследник погиб, защищая простых людей, да ещё и в другой стране. Достойная смерть! Ха-ха! Толку от этой бездарной тряпки всё равно не будет.

Тряпки? Да ты охренел, жирный урод. Хотя к такому отношению я уже давно привык. А бездарным — не имеющим магическую Силу — дома меня называли чаще, чем по имени.

— Ваше сиятельство, а если по пути он попытается сбежать?

— Убей! — решительно ответил отец и выпустил клубы дыма. — Херовый исход, но смысла нету его туда тащить, если он сам не хочет.

Лысый пообещал, что сделает всё в лучшем виде. Поклонился, опустив голову прямо в сгущающийся сигарный дым, и направился к выходу. Лишь доски скрипели под его ногами.

Отец дождался хлопка двери и открыл один из многочисленных сейфов. Достал из него какие-то бумаги и взял в руку перо. Что он начал писать — не разглядеть, зато теперь я знаю, где искать эти бумаги. Думаю, они вполне могут мне пригодиться.

— Вот, сука! — отец громко выругался.

Я пригляделся и увидел, что его толстые пальцы сломали перо. Только ими, а не шариковыми ручками, он заполнял все родовые документы — таковы традиции во Франции. Бурча что-то себе под нос, он обыскал все выдвижные ящики, но ни одного целого пера так и не нашёл. Посмотрел на часы, махнул рукой, закинул документы обратно в сейф и пошёл к двери.

На этом запись закончилась.

Теперь я знаю, как именно папашка решил от меня избавиться. Наверное, ещё и тешит своё самолюбие тем, что якобы даёт мне шанс. Ага. Мачту тебе в жопу! Не собираюсь я никому прислуживать. А этот лысый «цепной пёс» не остановит меня на пути к давней мечте. Правда, сбежать придётся раньше, чем я планировал, и действовать надо будет иначе. Но в целом пофиг, а пока…

— Я закончил! — сообщил подружке, чьё имя, к своему стыду, уже забыл.

— Круассан нужно заслужить! — ответила она и хитро улыбнулась.

Красотка запрыгнула мне на колени. Я сразу ощутил жар от её нежных, чуть влажных бёдер.

— Заслужить, говоришь?!

— Угу, — она прикусила пухлую верхнюю губку.

— Сама напросилась! — ответил я и накинулся на неё так, будто бы только что вернулся из полугодового плаванья.

* * *

В кабинете отца всегда пахло дымом от сигар. Даже когда его не было дома — пахло. Этот запах ассоциируется у меня со всем плохим, что было в жизни. Вернее сказать, в этой жизни. В прошлой я и сам любил подымить от души.

Сегодня Артюр позвал меня и моего брата, чтобы сообщить что-то важное. Ну, пусть попробует меня удивить. Готов спорить, что ничего нового не узнаю. От меня он хочет избавиться. Что до брата, так пришло время пустить его в дело.

— Астор, сын Елизаветы, и…

Старый валенок, снова имя моё забыл? Неудивительно для человека, который воспринимает своих детей как инвестиции. А «инвестировал» мой папашка в молодости постоянно. Да и сейчас этим с удовольствием занимается, но уже не так часто — возраст берёт своё. Хотя обычно годы дают что-то взамен. Артюр, вот, получил огромное пузо, хе-хе, а мог бы и мудрость. Но жрать для него важнее, чем обогащаться интеллектуально.

У него уже больше двадцати сыновей, и в какой-то момент он решил не утруждать себя запоминанием имён тех, что не получили Силу. Они всё равно долго не живут. А их матери изгоняются из гарема. Поэтому и свою я почти не помню — она ушла примерно в то время, когда я начал себя осознавать в этом теле.

— Джек, — буркнул я.

Помню, как он орал, когда мы были маленькими: «Астор весь в меня, а из этого ничего не выйдет!». Ну, ещё бы. Мой брат уже тогда демонстрировал свои умения. А я… Скрывал Силу и продумывал план побега.

— Да, точно! Джек… — проворчал он и посмотрел на любимчика. — Сын, поздравляю тебя с днём рождения! И вот твой подарок, — Артюр достал из ящика в столе толстую пачку евро и бросил Астору в руки. — Восемнадцать лет. Совершеннолетие! А что это значит?

— Что мне пора начать приносить пользу роду? — спросил Астор. Он не пересчитывал деньги, лишь убрал их во внутренний карман пиджака.