Я продиралась через слякоть московской мартовской не то зимы — не то уже весны, собственным телом прикрывая от порывов ветра огромный весь в ленточках и прочих бантиках букет. И с чего этим ненормальным — моим лучшим друзьям Теме и Машке — приспичило расписаться именно в этот мерзопакостный сезон? Ну, была бы хоть одна малюсенькая причина такой непонятной тяги в ЗАГС — я бы поняла. Например, ожидание бебика, которого надо родить в законном браке и никак иначе. Или своевременно подвернувшаяся родня, желающая непременно погулять на их свадьбе — ну, и оплатить ее, разумеется. Еще что-нибудь в этом же роде. Так нет же: им, видишь ли, просто захотелось. Да и можно ли назвать нормальной свадьбой тихую роспись практически при полном отсутствии гостей, родни и свидетелей, сведя всех в одно лицо — меня то есть?

Да-да, они мне так вчера и сказали, позвонив почти в половине двенадцатого, что вот, мол, в пятницу женимся, и ты крутись, как хочешь, а быть обязана, поскольку кроме тебя мы все равно никого не ждем и в известность не ставим. Молодцы! Классно выпендрились! Только мне с этой радости одни огорчения: где я им за полдня свадебный подарок найду? Нет, я не спорю, что для меня невыполнимых задач, как показывает практика, пока, тьфу-тьфу не сглазить, не бывает. И даже подарок уже выбран и покамест ждет своего часа в моей квартире. Если вам вдруг интересно, что именно, отвечу. Раскладушка современной модели. Узенькая и вся из себя такая аккуратная.

Вы, наверное, удивитесь — зачем молодой семье раскладушка? Спали же они где-то до этого? Да и вдвоем на парусинно-трубочную конструкцию улечься можно от силы пару раз. На третий точно развалится. Что ж, не буду таиться и дешево жеманиться: раскладушка для меня. Поскольку Машка переехала к Теме, сэкономив тем самым на съеме квартиры, то единственная кровать в Теминой квартире отныне и навеки оккупирована влюбленной парочкой. Если раньше по старой дружбе можно было задвинуть Тему в дальний уголок кровати и храпеть себе в обе дырочки, то двигать их вместе с Машкой — увольте. Да это и извращением попахивает. А я девушка в данном вопросе старомодная. А так я подарю им раскладушку, и мне снова будет где ночевать во время своих нечастных набегов на их гостеприимный очаг. Кто-то, наверное, скажет: редкостная эгоистка эта Лизка! Только о своих потребностях и думает. Ну и что? — отвечу я ему. А эти двое хоть чуть-чуть подумали, прежде чем выгонять свою лучшую подругу в сырость и слякоть тащиться к ЗАГСу?

Хотя, надо признаться, зерно рациональности в этом безрассудстве, определенно, присутствовало. Хоть встретимся в непринужденной обстановке, поболтаем о том, о сем. А то у всех дела, работа, выходные заняты и весь прочий джентльменский набор отговорок. Даже и не припомню точно, когда мы в последний раз собирались вместе? Кажется, Новый год встречали у меня. Благо трехкомнатная квартира правильной планировки и той самой застройки это позволяла. Присутствовали Машка, Темка, я, мой дед-академик и персидский кот Егор — любимец дедушки со своим малолетним сыном, которого нам таки впихнули за алиментного котенка соседи по даче. Оказалось, что наш Егор слегка подпортил репутацию их девочке — британской голубой с такой высокопарной кличкой, которая с трудом умещалась на одном листе бумаги. Хозяева, впрочем, звали ее Христя.

При передаче котенка нам с дедом пришлось выслушать от соседей все, что они думают о распущенности всяких рыжих бандитов неопознанной масти. Ну, это они зря на нашего персюка баллоны катят — полюбовались бы лучше на свою облезлую расхристанную мымру. Котенок, впрочем, внешне получился вполне ничего. Не такой худющий, да зализанный, как его маман, но и не такой лохматый, как отец. Цвета пока неопределенного, но вы сами попробуйте смешать голубой и рыжий, и посмотрите, что из этого получится. От папы недоросль отличался помимо всего прочего более выдающимся носом. Я бы даже сказала — римским профилем, но к котам это, кажется, не относится. Но что самое печальное, и уж не знаю, в чем тут дело — в нежном возрасте или все-таки мешанине пород — эта мелочь, которую мы с дедом пока называли Китекет за неимением лучшего имени, отнюдь не была флегматиком, как его папаша. В наш дом попал самый настоящий холерик со всеми присущими этому темпераменту особенностями. Китекет летал по квартире, решительно наплевав на все законы гравитации вместе взятые, раскачивался на люстрах, лихо взбирался по гардинам и просачивался между хрустальных бокалов так, что они даже не звенели. Просто чудо, что затяжек и прочих царапин на всем мебельно-паркетном интерьере пока что было немного. А то глядишь — и заново придется квартиру в порядок приводить. А мне и прошлого ремонта с головой хватило, до сих пор как в кошмарном сне эту историю вспоминаю.

Хорошо хоть с работы сейчас отпроситься не проблема, а то не пришлось бы мне гулять на Темкиной с Машкой свадьбе. Впрочем, это «хорошо» — тоже боком выходит. Как раньше работала наша сценарная бригада? Стандартная пятидневка, в шесть вечера по домам, в выходные о работе законным образом и не вспоминаешь, и не думаешь. А теперь? В связи с отсутствием помещения (!) мы собираемся вместе два раза в неделю по понедельникам и четвергам, а все остальное время ваяем материал, сидя дома. Вы, видимо, подумали: а с помещением-то что за проблема? Было ведь, мы помним. Отвечаю: помещение осталось. Только помимо нашей сценарной бригады там еще вкалывают три такие же, поскольку продюсер решил, что писать один сериал за раз — это скучно. И решил делать сразу четыре, на любой вкус, цвет и масть. Взял на каналах соответствующие заказы, выбил под эти заказы кредиты в банке — все честь по чести. А вот снять для разросшейся команды площади соответствующего размера не захотел. Мол, будем экономить. Все равно у каждого дома по компьютеру и толстый-претолстый канал в Интернет. Так чего ж нам казенное имущество выдавать? Пусть своим пользуются и благодарят за гибкий график работы.

А толку-то с этого «гибкого графика»? Раньше у нас два законных выходных было, хоть трава не расти. А теперь можем всю неделю напролет пахать и только втихомолку стонем, что в сутках не сорок восемь часов, как хотелось бы начальству, а всего двадцать пять. Да и двадцать пять — это только если спать в сутки на один час меньше. А мы от недосыпа уже на ветру шатаемся, и от взгляда нашего каменеют лицом случайные милиционеры. Прутся по улице живые красноглазые упыри, понимаешь.

Чего пишем? Не, с сентиментальных драм наша бригада спрыгнула. И, наверное, зря. Впрочем, особенного выбора у нас и не было. Продюсер предложил делать либо Адаптацию, либо детективный сериал новельного типа, когда герои одни и те же, но в каждой серии — у героев одно новое дело, к финалу, разумеется, благополучно героями раскрываемое.

Почесав затылки, мы дружно решили от Адаптации отказаться. Заниматься подобной галиматьей, когда еще свои мозги на что-то годятся… И вообще, не понимаю я смысла этой самой Адаптации. Представьте себе: есть некий сериал, написанный лет десять-пятнадцать в стране переразвитого капитализма. Прошел в своей стране с соответствующим успехом, продюсер тамошний срубил на нем приличествующее количество капусты, а потом задумался по жадности великой. Куда ему теперь с этим сериалом податься? Второй раз показать? Не выйдет. Во-первых, сериал этот года три подряд шел — так что: все три теперь и показывать? И это, когда каждая домохозяйка страны уже знает в мельчайших подробностях, чем все там закончится, а если и не знает — ее соседки в мгновение ока просветят. Предложить сериал странам менее развитого капитализма? Не прокатит: там своих мылодрам уже наваяли столько, что только на новости телевещание и прерывается, а все остальное время мыло крутит. Так что же делать?