Они не справились

Что делать? Покупать пастеризованное молоко или консервированное в банках?

Мы этого не знаем.

Учитывать срок годности или биологический период полураспада?

Мы этого не знаем.

Зонтик или душ?

Мы этого не знаем.

Подвержены дети опасности в 23 раза больше, чем взрослые, или всего в 17 раз?

Мы этого не знаем.

Речь идёт о гораздо большем, чем употребление быстрозамороженных продуктов или вопрос безопасности потребления листового шпината в соответствующих регионах.

Наши политики прикинулись мёртвыми.

Ни звука от господ, которые обычно любят поговорить.

Когда водители грузовых фур однажды протестовали против волокиты с обработкой грузов на границе, господин Штраус отправился в кризисный регион. На броневике.

Если теперь нельзя отпустить ребёнка на детскую площадку; если крестьяне вынуждены закапывать в землю урожай овощей; если люди подвергаются прямой опасности облучения — значит, повсюду царит административный вакуум.

Государство скрылось из виду.

Почему?

Сохраняйте спокойствие, только без паники, забудьте — развитие атомной энергетики под угрозу не ставить!

Лишь один просит слова — господин Циммерман. Он ругает русских. Они, мол, ведут безответственную и бесчеловечную информационную политику, потому что на уме у них лишь одно: сохраняйте спокойствие, только без паники, забудьте — развитие атомной энергетики под угрозу не ставить!

Канцлер дал указание: все учреждения засекретили параметры облучения.

В настоящее время почти в 30 странах в эксплуатации находятся 350 ядерных реакторов. Два из них вышли из строя с катастрофическими последствиями.

Один в Гаррисберге, другой — в Чернобыле.

Теперь ещё больше людей умрёт от рака. У многих людей патологически изменится наследственность, о чём они даже не подозревают. Увеличится армия калек и получателей социального пособия. Загрязняющие вещества останутся в пищевой цепи.

Мы накапливаем их в себе.

Ошибки свойственны нашему миру

Абсолютной безопасности нет.

Любая техника имеет изъяны.

Людям свойственно ошибаться.

Не учитывать вероятность сбоя — безответственно и бесчеловечно.

Атомная энергетика делает ставку на технически безукоризненные станции, которые не выходят из строя.

Но они дали сбой.

Допустим, немецкие атомные электростанции вдвойне надёжнее русских.

Тогда это будет случаться не раз в четыре года, а раз в восемь лет.

А Брокдорф находится в 60 километрах от Гамбурга, Вексельдорф — лишь в 130 километрах от Мюнхена.

Кто будет эвакуировать жителей Гамбурга и куда?

Эвакуируют мюнхенцев на Капри?

А франкфурктцев на Канарские острова?

Каждый будет предоставлен сам себе.

Как уже в этот раз.

Политики снова окажутся бессильны. Они станут успокаивать и умиротворять.

Только никакой паники, скажут они.

Наши опасения им понятны, скажут они, но совершенно излишни.

Главное, чтобы всё шло как раньше, скажут они.

Только теперь ещё безопаснее.

Атомная энергетика создаёт рабочие места, скажут они.

Умиротворение невежд.

Они ничего не видят.

Они ничего не слышат.

Они ничему не учатся.

Они научились только тому, как выигрывать выборы.

Чему научились мы?

Недостаточно протестовать против информационного хаоса и успокоительной дымовой завесы правительства. Недостаточно требовать большей защиты и безопасности. Недостаточно, потому что нам продемонстрировали так ярко как никогда до какой степени политики не способны совладать с трудной ситуацией.

(При этом Чернобыль — следствие аварии. Представим себе, что будет, если взорвутся атомные боеголовки.)

Переселяться? Эмигрировать?

Но куда?