6 июня 1997 года сицилийская полиция арестовала Пьетро Альери, второе по значению лицо в местной мафии. Тридцативосьмилетний Альери, на протяжении последних восьми лет скрывавшийся от правосудия, был захвачен в своем загородном доме, в нескольких километрах от Палермо. В подполе дома обнаружили церковь — с алтарем, мраморной балюстрадой, дарохранительницей, изображениями Тайной Вечери, Святого Августина, Мадонны, почитаемой в близлежащем городке Миличия. В ларцах хранились сотни фигурок святых, в том числе десять — Святого Михаила Архангела, покровителя полицейских. В доме нашли также множество духовных книг; две из них — «Жизнь пилигрима» (перевод двух анонимных произведений, написанных в одном из русских монастырей в середине прошлого века) и «Исповедь» Святого Августина — лежали на ночном столике хозяина.

Полиция арестовала также падре Марио Фриттитту — священника прихода Калса в Палермо, который «по совместительству» отправлял службу в той подпольной церкви.

Сообщение об обстоятельствах двойного ареста вызвало в Италии дискуссию о взаимоотношениях церкви и мафии. Ведь «Синьорино» («молодой синьор» — так называли Альери за особое щегольство в одежде), окончивший гимназию при архиепископской семинарии в Палермо и лицей при семинарии в Монреале, начал свою мафиозную карьеру как киллер, затем весьма успешно занимался наркобизнесом и наконец сменил Тото Риину на посту главы «Капитула» (высшего арбитражного органа в случае конфликта или при необходимости согласования действий между различными мафиозными «семьями»). Как уживались в его душе Евангелие и насилие? Был ли прав ли падре Фриттита, утверждая, что всего-навсего пытался наставить Альери на путь истинный и ни в коей мере не являлся пособником его преступлений?

Чтобы читатель мог составить собственное мнение об этих проблемах, попытаемся напомнить ему — в самых общих чертах — историю сицилийской мафии, рассмотреть внутреннюю структуру и ритуалы этой организации (а также родственной ей калабрийской ‘ндрангиты) и, наконец, проследить изменение позиции церкви по отношению к «людям чести», как именуют себя сами мафиози.

Мафия — взгляд извне

«Одна курица решила стать членом мафии. Она пошла к министру мафии, чтобы получить у него письменную рекомендацию, но он сказал ей, что мафии не существует. Она пошла к судье мафии, но и он сказал, что мафии не существует. Наконец, она пошла к градоначальнику мафии, но он также сказал, что мафии не существует. Тогда курица вернулась в курятник и на вопросы своих товарок отвечала, что мафии не существует. И тут все куры подумали, что она вступила-таки в мафию, и стали ее бояться».

В процитированном отрывке из книги Луиджи Малербы «Башковитые куры» обыгрываются два реальных факта. Во-первых, о внутренней структуре мафии люди, посторонние ей, до самого последнего времени почти ничего не знали. Можно по пальцам пересчитать случаи, когда в руки властей попадали какие-то документы о внутренних делах мафии (члены этой организации записей принципиально не ведут). Случаев же, когда арестованный мафиози выдавал своих сообщников, практически не было. А это значит, что мафия — не просто преступная организация, но общество, спаянное железной дисциплиной и имеющее свою, достаточно сильную идеологию (как иначе объяснить, что у них отсутствует феномен «предательства», известный во все века, во всех враждующих армиях?). Во-вторых, молчало и население — побуждаемое к тому, конечно, страхом, но также и необходимостью (в экономически отсталой Сицилии, бедствиями которой остаются крайняя нищета и безработица, люди предпочитают не восставать против «хозяев жизни», но искать их покровительства), и тем, что отчасти разделяет (или до недавнего времени разделяло) идеологию мафиози. Понятие омертэ, которое приблизительно можно перевести как «поведение, достойное мужчины» и которое подразумевает прежде всего неразглашение секретов своей «семьи» (клана, нации) чужакам, было впитано с молоком матери не только «людьми чести», но и большинством их соотечественников — ведь Сицилия на протяжении веков оставалась окраиной иноземных империй и ощущает себя «падчерицей» даже в сегодняшней Итальянской республике.

Мафия родилась на западе Сицилии (в треугольнике, вершинами которого можно считать города Палермо, Трапани, Агридженто) в самом начале XIX века, в эпоху владычества Бурбонов. Тогда сицилианские аристократы не имели других источников доходов, кроме своих земель — их не приглашали ко двору, а в армии французы предпочитали использовать швейцарских наемников. Работать же на земле не позволяла дворянская честь. Земли стали сдавать в аренду. Арендаторы (по-итальянски они назывались габеллотти) обзаводились собственными вооруженными отрядами, выколачивали из крестьян подати, обеспечивали их послушание и вскоре сделались первыми предпринимателями в здешних местах — владельцами мельниц, прессов для оливок и винограда, ростовщиками и, одновременно, реальной военной силой. После объединения Италии (многие габеллотти присоединились к Гарибальди) их влияние только усилилось. В апреле 1865 года префект Палермо маркиз Филиппо Гвалтерио впервые употребил в официальном донесении слово «мафия», а уже в мае 1875 года заместитель префекта Палермо кавалер Сораньи писал министру иностранных дел: «Мафия (… эта огромная организация… которая распространилась на весь социальный организм и, действуя противоположными методами запугивания и покровительства, пытается подменить собою публичную власть…) имеет ныне большую силу, нежели правительство и закон».

С конца XIX века представители мафии начинают занимать важные должности в местных органах власти — коммунальных и провинциальных.

Примерно тогда же окончательно формируется «стиль жизни» мафиози. Они завоевывают огромный авторитет в обществе. Так, дон Витторио Галэ, глава мафиозной «семьи» Монреале, человек, на счету которого было 39 убийств, ежедневно отправлялся по своим делам в обыкновенной конке и каждый спешил уступить ему место — подобного уважения не оказывали даже пользовавшемуся той же конкой монреальскому архиепископу.

У мафиози вошло в обычай оставлять на месте преступления особые следы: они вкладывали в рот убитого камень, рассыпали на его груди плоды кактуса. Начались кровавые «вендетты», войны между «семьями», в ходе которых не щадили даже двенадцатилетних подростков.

В начале XX века, вместе с волной итальянских эмигрантов, сицилийские мафиози попали в Америку (первые сведения об этом относятся к 1915 году), где основали «дочернюю» мафиозную структуру, «Коза ностру», не порывая, однако, связей с «семьями» на родине.

Фашистское государство не желало терпеть рядом с собой столь мощную организацию, и в октябре 1925 года Муссолини назначил префектом Палермо Чезаре Примо Мори, дав ему четкие указания искоренить мафию. За три года, пока Мори оставался в должности префекта (в 1929 году он вынужден был уйти в отставку по возрастному цензу), мафии был нанесен страшный урон. Тысячи мафиози предстали перед судом и были осуждены; среди них — синдики и другие представители коммунальных органов власти, священники и адвокаты, запятнавшие себя связью с преступной организацией. Впервые государство стало осуществлять целенаправленную политику борьбы с мафией. Однако после отставки Мори такая политика быстро сошла на нет.