Ну, все началось так.

– Дебора! – позвала я, тихонько, но настойчиво постучав в дверь, чтобы девушка поняла: не получится от меня отмахнуться. – Это Лу́на. Я могу тебе чем-то помочь?

По словам мамы, правило номер один в таких ситуациях: не проецировать проблему. То есть не спрашивать, случилось ли что-то, если ты в этом не уверен. Прямо как я сейчас. Хотя то, что невеста заперлась в ризнице[1] через пять минут после начала церемонии, вряд ли хороший знак.

С другой стороны двери послышались шорохи, а затем всхлипы. Еще сильнее разгорелось желание, чтобы здесь вместо меня оказался Уильям, напарник мамы и назначенный компанией помощник невесты. Но он сейчас разговаривает с матерью жениха, которая возмущается, что к алтарю пойдет мать невесты, хотя все знали, что так положено. Если вы поработаете в свадебном бизнесе достаточно долго, то поймете: проблемы могут возникнуть по любому поводу – от жениха и невесты до салфеток. И тут никогда не угадаешь.

– Дебора, – откашлявшись, позвала я, – может, принести тебе воды?

Конечно, стакан воды никогда не решал проблему, но и не причинял вреда. Это еще одна заповедь мамы. Только вместо ответа послышался щелчок замка, а затем дверь с грохотом распахнулась. Я посмотрела на лестницу, мечтая увидеть поднимающегося Уильяма, но, к сожалению, он все еще не спешил на помощь. Поэтому, вздохнув, я покрепче сжала бутылку воды, принесенную заранее, и вошла внутрь.

Вода решит все проблемы.

Наша клиентка, Дебора Белл (вскоре ее фамилия станет Вашингтон, я все для этого сделаю), красивая чернокожая девушка с собранными в пучок волосами, сидела на полу маленькой комнатки в окружении скомканного подола своего белого пышного платья. А ведь оно стоило пять тысяч долларов. Я знала это наверняка, потому что Дебора не раз упоминала об этом за те десять месяцев, что длилась подготовка к сегодняшнему событию. Стараясь не думать об этом, я быстро, но все же сдерживая себя, подошла к невесте («Никогда не бегайте во время свадьбы, если только чья-то жизнь не в опасности!» – всплыли у меня в голове наставления мамы) и уже начала открывать бутылку, как вдруг поняла, что Дебора плачет.

– Ох, не надо. – Я присела перед ней, надеясь, что моя поза выглядит максимально профессионально, а затем вытащила из кармана маленькую пачку салфеток. – Твой макияж смотрится великолепно. Давай не будем его портить, хорошо?

Дебора, у которой накладные ресницы на одном глазу уже слегка отклеились, – некоторая ложь на свадьбах просто необходима – моргнула, а затем по ее щекам вновь заструились слезы.

– Можно кое-что у тебя спросить?

«Нет», – подумала я. До ее выхода осталось девять минут.

– Конечно, – вслух ответила я.

Она судорожно, как бывает у людей, которые только успокоились после слез, и тяжело вздохнула.

– Ты… – Дебора замолчала, когда из уголков ее глаз вновь выкатились слезы, в этот раз унося с собой накладные ресницы. – Ты веришь, что настоящая любовь может длиться вечно?

На лестнице послышались чьи-то шаги. Однако, судя по звукам – то, с какой силой шедший опускал ноги на ступени, а также пыхтение и сопение, – это был не Уильям.

– Настоящая любовь?

– Да, – ответила она и подняла руку к лицу.

«Боже, нет!» – пронеслось у меня в голове, но я не успела остановить ее. И Дебора потерла глаза рукой, размазывая подводку до самого виска. Шаги позади нас стали громче, а значит, кто бы к нам ни поднимался, он скоро окажется здесь. Невеста же в это время смотрела на меня широко раскрытыми, умоляющими глазами, будто от моего ответа зависело ее будущее.

– Веришь?

Я знала, что она хочет услышать от меня «да» или «нет», и, будь это любой другой вопрос, так бы и случилось. Но я молчала, пытаясь представить себе этот образ, – парня в белом смокинге на песчаном пляже, который с улыбкой протягивает мне руку, – и выдавить хоть что-то.

– Дебора Рейчел Белл! – раздался у меня за спиной громкий голос.

И спустя мгновение ее отец, преподобный Элайджа Белл, появился в дверях, полностью заполнив все пространство. Его костюм прилипал к телу, воротник рубашки был расстегнут, а в руке он держал носовой платок, который тут же прижал к потному лбу.

– Что ты тут делаешь? Все ждут тебя внизу!

– Прости, папочка, – простонала Дебора. – Я просто испугалась.

В небольшом промежутке, оставленном в двери грузной фигурой преподобного, я заметила Уильяма, который спешно поднимался по лестнице.

– Ну так соберись, – заходя в комнатку, сказал отец невесты, затем перевел дух, потому что явно запыхался после подъема по ступеням, и продолжил: – Я потратил на эту свадьбу тридцать тысяч с трудом заработанных долларов, которые мне никто не вернет. Если ты сейчас же не отправишься к алтарю, я сам выйду замуж за Лукаса!

После этих слов Дебора вновь разрыдалась. И мне оставалось лишь протянуть руку и беспомощно похлопать девочку по плечу. Через секунду Уильяму удалось протиснуться мимо преподобного в маленькую ризницу и приблизиться к нам. Он даже не взглянул на меня, потому что не отрывал от невесты глаз, наполненных привычным спокойствием, а затем наклонился ниже и что-то прошептал ей на ухо. Дебора тихо ответила ему, и Уильям принялся медленно водить рукой по ее спине так, как обычно делают мамы, успокаивая непоседливого ребенка.

Я не слышала, о чем они говорили, слышала лишь громкое дыхание преподобного. А затем от лестницы вновь донесся топот. Скорее всего, это подружки невесты, шаферы и другие приглашенные отправились поглазеть, что же случилось. Похоже, всем захотелось утолить свое любопытство. Когда-то я это понимала, но не теперь. Не знаю, что сказал Уильям, но на лице Деборы появилась улыбка, хоть и неуверенная. Главное – этого оказалось достаточно, поскольку через мгновение невеста подала ему руку, и он помог ей подняться. Пока девочка рассматривала свое помятое платье, пытаясь разгладить складки, Уильям выглянул в коридор и поманил кого-то. В дверях тут же показалась визажистка с целой коробкой косметики.

– Давайте дадим Деборе пару секунд, чтобы она привела себя в порядок, – объявил он, когда одна из подружек невесты, а за ней и вторая просунули головы в проем. – Преподобный, не могли бы вы попросить всех занять свои места? Мы спустимся через две минуты.

– Лучше бы так и было, – сказал преподобный, протискиваясь мимо него к двери, отчего подружки тут же бросились врассыпную, мелькнув напоследок в проеме нежными лавандовыми платьями. – Потому что я больше не собираюсь подниматься по этой лестнице.