Элли

В пятницу вечером я выхожу из тренажерного зала Брайара и по дороге проверяю телефон. Меня ждут шесть непрочитанных сообщений. Все они от Шона, моего парня, который вчера стал бывшим. Конечно, этот эмоциональный переход от мольбы к злобе не остается незамеченным, но я ловлю себя на мысли, что отмечаю его грамматическую ошибку.

«Я могу расчитывать на большее».

«Расчитывать» вместо «рассчитывать». Сомневаюсь, что это из-за автозамены, потому что Шон действительно не семи пядей во лбу.

Хотя нет, не совсем так. В каких-то вещах он соображает лучше многих. Взять, например, бейсбол – он может назвать вам статистику по любому матчу, даже если тот состоялся в допотопных шестидесятых. Но вот грамотность – не его конек. Да и «лучший в мире парень» – тоже не про него, особенно в последнее время.

Я никогда не стремилась быть одной из тех, кто постоянно сходится-расходится с одним и тем же парнем. И была твердо убеждена, что у меня сильный характер и такого никогда не случится. Но Шон Маккол подчинил меня своей воле с первого года учебы в колледже Брайара. Он очаровал меня элегантным стилем и мальчишеской улыбкой. Ох уж эта его сногсшибательная улыбка… чуть кривая, от которой появляются ямочки на щеках и которая полна обещаний.

Я снова смотрю на телефон, и внутри поднимается настороженность, как ветки плюща на стене здания позади меня. Уф, ну о чем он хочет поговорить? Прошлым вечером мы сказали друг другу все, что должны были. Когда напоследок, перед тем как в ярости выскочить из дома его братства, я объявила, что между нами все кончено, это было серьезно.

С меня хватит. За последние три года это уже наш четвертый разрыв. Я не могу больше вновь и вновь погружаться в этот безумный водоворот радостей и страданий, тем более что человек, с которым я намеревалась связать свое будущее, упорно продолжает тянуть меня на дно.

И все же сердце болит. Непросто расстаться с тем, кто достаточно долго играл чуть ли не главную роль в твоей жизни. Но еще тяжелее, если он отказывается отпускать тебя.

Вздохнув, я сбегаю по ступенькам на выложенную брусчаткой дорожку, которая петляет по всему кампусу. Обычно я иду не спеша, чтобы полюбоваться великолепными старинными зданиями, коваными скамейками и огромными раскидистыми деревьями, – но сегодня мне хочется побыстрее вернуться в общежитие, залезть с головой под одеяло и отгородиться от всего мира. К счастью, мне это удастся, так как соседка по комнате Ханна уехала на выходные и я обойдусь без лекций о том, как опасны для психики страдания в одиночку.

Хотя вчера она не сильно умничала, а наоборот, стопроцентно вошла в режим «лучшая в мире подруга». Когда я ушла от Шона, стоило мне переступить порог, как Ханна уже ждала меня в нашей общей комнате с упаковкой мороженого, коробкой бумажных платочков и двумя бутылками красного вина. А потом она просидела со мной полночи, подавая мне платочки и слушая мою невнятную болтовню.

Паршиво, когда приходится разрывать отношения с кем-то. Я чувствую себя неудачницей и трусихой. Перед смертью мама дала мне последний совет: никогда не отказывайся от того, кого любишь. Вообще-то, она внушила мне это еще до того, как заболела. Не знаю всех деталей, но родители никогда не скрывали от меня, что за восемнадцать лет совместной жизни их брак не раз оказывался под угрозой. Однако они смогли выстоять – приложили все усилия для этого.

Каждый раз, когда я думаю о том, что ушла от Шона, меня начинает подташнивать. Может, мне стоило лучше бороться за нас. Ведь я знаю, что он любит меня…

«Если бы он любил тебя, то не стал бы выдвигать ультиматумы, – звучит в голове резкий голос. – Ты поступила правильно».

Горло сжимается, когда я узнаю этот голос. Он принадлежит моему отцу, который всегда и во всем меня поддерживает. Папа считает, что я всегда все делаю правильно.

Жаль только, что Шон не может посмотреть на меня его глазами.

Когда до Бристоль-Хауса, где находится наша с Ханной комната с двумя раздельными спальнями, остается идти минут пять, мой телефон начинает вибрировать.

Черт, еще одно сообщение от Шона.

Черт-черт-черт, потому что там написано:

И тут же выскакивает второе СМС:

Я в панике, останавливаюсь как вкопанная. Я не боюсь Шона, в физическом плане – точно. Уверена, он никогда не поднимет на меня руку в порыве ярости. Меня пугает его умение уговаривать меня, что он делает мастерски. Ему достаточно назвать меня «деткой», сверкнуть своей улыбкой – и все, мне конец.

Пока я перечитываю его сообщения, во мне борются злость, ужас и раздражение. Чушь! Он ведь не явится ко мне без приглашения, правда?

Черт, вот дерьмо!

Дрожащими пальцами я набираю номер Ханны. После второго гудка мне отвечает успокаивающий голос подруги.

– Привет! Что случилось? С тобой все в порядке?

На заднем фоне слышен приглушенный разговор. Женский голос принадлежит Грейс Айверс, девушке Логана. Значит, Ханна и ее парень, Гаррет, уже едут в Бостон. Она пригласила Грейс и Логана поехать с ними, но я приглашение отклонила: мне не хочется быть лишней. Две влюбленные парочки и я? Нет уж, увольте.

Теперь же мне хочется оказаться с ними, потому что весь уик-энд я буду одна, а Шон хочет поговорить.

– Шон собирается зайти вечером, – тут же слетает с моего языка.

Ханна ахает.

– Что? Нет! Зачем ты согласилась…

– Я ни на что не соглашалась! Он даже не спросил моего разрешения. Просто прислал сообщение, написав, что зайдет ко мне.

– Какого черта? – Похоже, Ханна рассердилась не меньше меня.

– Да уж. – Меня вновь охватывает паника. – Мне нельзя встречаться с ним, Хан. Я еще достаточно тяжело переживаю наш разрыв. А если он придет, то ему наверняка удастся уговорить меня сойтись снова.

– Элли…

– Как думаешь, если я выключу везде свет и запру дверь, он уйдет, решив, что меня нет дома?

– Зная Шона? Он прождет под дверью всю ночь. – Ханна ругается себе под нос. – Знаешь, не стоило мне соглашаться ехать на игру «Брюинз». Мне нужно было остаться дома, с тобой. Погоди, я попрошу Гаррета развернуться…