Алек Блэкстоун стоял возле своего чемодана, наблюдая, как джип, мягко урча, удаляется прочь по отлогой дороге. Когда машина свернула, звука мотора не стало слышно.

Теперь Алека окружала лишь тишина.

С раздражением он огляделся. Деревья. Множество деревьев. На безоблачном небе сияло солнце. Сквозь глянцевые листья и длинные сосновые иголки видно было, как солнечные лучи отражаются в прозрачной воде озера. Теплый весенний воздух разносил сладкий запах жимолости, смешанный с резким ароматом сосны.

Неожиданно у него начался теперь уже знакомый приступ головокружения. Чтобы не упасть, он оперся о перила крыльца, звучно стукнувшись о них тяжелой гипсовой повязкой. От этого руку снова задергало от боли. Выругавшись про себя, он ждал, пока пройдет головокружение. Реальность давала о себе знать, напоминая, почему он находится сейчас здесь, на этом заброшенном курорте, а не входит в зал суда для слушания дела или для встречи с адвокатом противной стороны. Стараясь не обращать внимания на боль в правой руке, левой он взял чемодан и ноутбук и повернулся, чтобы войти в бревенчатый домик.

Должно быть, у него помутилось в голове от аварии, иначе зачем бы он отправился в этот покинутый Богом уголок, зачем уехал из Бостона? Впрочем, хотя коттедж выглядел деревенским, в нем были предусмотрены все необходимые удобства. Так, по крайней мере, утверждал Уайатт.

Напрасно Уайатт и Элизабет предложили ему пожить и отдохнуть здесь. А он уж совсем глупец, что согласился. Можно было спокойно оставаться дома. Вряд ли он быстрее поправится на этом курорте в горах Адирондак к северу от Нью-Йорка. Сколько времени требуется на выздоровление, столько оно и продлится.

Но теперь ничего не поделаешь. Он здесь, у него есть сотовый телефон для связи с офисом, портативный компьютер. Можно вставить модем и попросить секретаршу пересылать ему все, что требует его внимания. А если понадобится что-нибудь напечатать, можно добраться до ближайшего городка, там, вероятно, найдется и принтер.

Войдя внутрь, Алек не слишком удивился, увидев просторную гостиную — с высоким потолком и огромным старым камином из камня. Хотя стоял май, по вечерам в горах еще было прохладно. Он с удовольствием зажжет камин, чтобы отогнать прохладу ночи.

Лестница вдоль одной из стен вела на второй этаж. В глубине под нею была вращающаяся дверь, вероятно в кухню. Еще будет время все здесь осмотреть. Чем ему еще заниматься целых три недели?

Поставив ноутбук на маленький столик, Алек поднялся с чемоданом наверх. Две открытые двери вели в спальни, в каждой — кровать, комод и столик. Какую из них выбрать, не имело значения. Он повернул налево, в длинную комнату с наклонным потолком, слегка приподнятым посередине, чтобы высокому человеку ненароком не задеть его головой. Да уж, после полученного сотрясения этого лучше избегать.

Алек быстро распаковал вещи. Закончив, огляделся, посмотрел на часы и нахмурился. Еще нет и двенадцати. Чем ему заняться в остальную часть дня? Он взял с собой несколько бестселлеров, но читать совершенно не хочется. А при мигренях и неожиданных головокружениях, от которых он сейчас так мучился, далеко уходить от коттеджа рискованно.

Отлично, он попал на край света, у него нет никаких дел, а впереди восемнадцать долгих дней. Да он просто с ума сойдет!

Внизу хлопнула дверь.

Может, он неплотно прикрыл ее и это ветер? Нет, Алек был уверен, что закрыл дверь. Медленно спускаясь по лестнице, он услышал какое-то движение в глубине дома. Может быть, кто-то из курортного персонала принес ему еду? Раньше он об этом как-то не задумывался, но теперь вдруг осознал, что, находясь в такой изоляции, без машины, трудно будет обеспечивать себя продуктами.

Впрочем, можно позвонить в бюро обслуживания, попросить их прислать джип и отвезти его в главный корпус. Там должен быть четырехзвездочный ресторан. Тогда не нужно будет заботиться о еде. Хотя почему бы для разнообразия не готовить самому? Разумеется, когда он почувствует себя лучше.

Открыв вращающуюся дверь кухни, Алек в изумлении застыл на пороге. Над прилавком склонилась женщина, небрежно одетая в джинсы и длинную клетчатую футболку. Очевидно, она ждала, пока закипит чайник.

Женщина очень даже знакомая. Вот уж кого он никак не ожидал здесь увидеть! Лицо знакомое, но фигура…

Он ощутил шок, похожий на удар в живот, не в состоянии отвести глаз от ее талии. Неужели Сара беременна?

— Что, черт возьми, здесь происходит? — заорал он. Шок убил восторг, который он, возможно, почти испытал при виде ее. Обладающий способностью мгновенной реакции, его мозг непонятным образом выключился. Он молча, ошеломленно смотрел на женщину, стараясь осознать увиденное.

Казалось, мир отклонился от своей оси.

— Алек? — Она обернулась. Ее темно-каштановые волосы блестели в лучах солнечного света, струящегося через высокие окна. На затылке почти такие же короткие, как у него, по бокам волосы закрывали кончики ее ушей. Обычно из-за пушистой челки ее темные глаза выглядели большими и таинственными. Сейчас они выражали крайнюю степень изумления.

Его взгляд все еще был прикован к ее талии, пока он старался осознать тот факт, что его жена, которую он не видел несколько месяцев, была беременна. А ему об этом ничего не известно!

— Что ты здесь делаешь? — спросила Сара.

— Разве ты ничего не должна была мне сообщить? — вопросом на вопрос тихо ответил он. И увидел, как, не отрывая от него взгляда, она сглотнула. Вздохнув, она немного помолчала.

— Я беременна, — наконец произнесла она.

В его взгляде зажглась ярость, хотя обычно он умел сдерживать свои эмоции.

— Кто отец? — спросил он.

Ее реакция была такой, будто он ее ударил: она откинула голову и широко раскрыла глаза.

— Ты, конечно! — ответила она, и щеки ее залил румянец. — Какие ужасные вещи ты говоришь. Чей же еще может он быть?

— Не имею представления. Забыла, что ты бросила меня? — (Она выглядела потрясающе.) — И какой у тебя срок?

Она с минуту помолчала.

— Почти восемь месяцев.

— Восемь месяцев! И за все это время ты не смогла поднять трубку и сообщить мне об этом?

Злость нарастала. Если она действительно носит его ребенка, почему скрыла это от него? Как бы далеко они ни отошли друг от друга, такое поведение не имело никаких оправданий. Ее уход образовал в его жизни пустоту. И в довершение всего его держали в неведении по поводу их ребенка!

— Или, может быть, есть другая причина? — мягко спросил он, опасаясь услышать положительный ответ.

Она вздернула подбородок и блеснула на него глазами.

— Мне неприятны твои намеки. Я оставила тебя не для того, чтобы уйти к другому. Ты прекрасно знаешь, почему я ушла.