– Чмок, чмок, чмок!.. – Мелина Ллойд послала несколько воздушных поцелуев, повернувшись в сторону приближавшейся к ней сестры. Мелина и Джиллиан были близнецами – настолько похожими, что их путали даже родители.

– Рада тебя видеть, Джилл. Я заказала итальянское вино – белое, какое ты любишь. Лучшее в городе белое сухое, как уверял меня официант, который, в противоположность вину, был до приторности сладким. Он буквально источал мед. Кстати, вот он идет…

Джиллиан села напротив Мелины. Официант наклонился, чтобы поставить перед ней бокал «Пино Гриджо», и… вздрогнул от неожиданности, пролив несколько капель себе на руку.

– Ого!.. – вырвалось у него, пока он в растерянности вертел головой, переводя взгляд с Мелины на Джиллиан и обратно.

– Да, да, да, мы – близнецы, – невозмутимо подтвердила Джиллиан, избавив себя и сестру от необходимости выслушивать изрядно поднадоевший обеим вопрос.

– У меня нет слов! Просто ошизительное сходство!

Мелина наградила его холодной улыбкой.

– Будьте добры, моя сестра хотела бы сделать заказ. Если можно, конечно…

Ее голос, казавшийся таким же сухим, как итальянское белое вино, вернул официанта к реальности.

– Разумеется, мисс, – поспешно отозвался он и едва не щелкнул каблуками. – Прошу прощения. Что вам угодно?

– Клубный коктейль, пожалуйста. Только положите побольше льда и добавьте ломтик лимона.

– Я вернусь prontomente[1]и принесу ваш заказ, а заодно захвачу меню. Сегодня у нас в ресторане замечательная программа!

– Не могу дождаться! – сквозь зубы пробормотала Мелина, глядя вслед удаляющемуся официанту.

Джиллиан наклонилась вперед:

– Послушай, а что значит «prontomente»? Надеюсь, не ругательство?

– А «ошизительное»?..

Сестры рассмеялись одновременно.

– Я рада, что ты улыбаешься, – заметила Джиллиан. – Когда я вошла, у тебя был такой вид, словно ты вот-вот зарычишь!

– Я действительно была не в лучшем настроении, – призналась Мелина. – Пришлось везти в аэропорт одну писательницу. Ее рейс в пять пятьдесят утра. В пять пятьдесят, Джилл! По-моему, пишущая братия нарочно заказывает билеты на такое время, чтобы был повод воспользоваться эскорт-услугами.

– И кто эта ранняя пташка? Она хоть знаменита?

– Я уже забыла, как ее зовут. Кажется, это ее первая книга. Называется «Воспитываем детей, как домашних животных». С подзаголовком «…И с отличными результатами».

– Двухгодовалые младенцы берут барьер и лают по команде?

– Не знаю, должно быть, что-то вроде того. Сама я эту книгу не читала, но, насколько мне известно, продается она очень неплохо. На прошлой неделе занимала третью строчку в списках бестселлеров «Нью-Йорк тайме».

– Ты шутишь?

– Нет, клянусь богом! Понимаешь, для того, чтобы книга продавалась, порой бывает достаточно просто найти тему позаковыристее. В наши дни даже я могла бы написать книгу, просто я никак не могу придумать, о чем бы поведать восхищенным читателям! – Она ненадолго задумалась. – Я могла бы, например, написать воспоминания о всех тех больших и не очень больших знаменитостях, с которыми мне приходилось работать, и попытаться объяснить широкой публике, почему в подавляющем большинстве случаев их трудно выносить больше двадцати часов подряд. Боюсь, правда, что после этого мне пришлось бы долго с ними судиться.

Вернулся официант, он принес Джиллиан коктейль и небольшую серебряную корзиночку с бисквитами. В руке он держал меню, которое тут же огласил, причем у сестер создалось впечатление, что оно составлено в основном из прилагательных в превосходной степени. Похоже, он был даже слегка разочарован, когда из всего списка Мелина и Джиллиан заказали только салат из креветок и авокадо.

Когда официант снова ушел, Джиллиан деликатно надкусила крошечное пирожное с толчеными пекановыми орехами.

– Попробуй написать о том, каково это – иметь сестру-близнеца. Это может быть любопытно.

В ответ Мелина покачала головой.

– С этим я не справлюсь. Если браться за книгу, надо выбрать тему попроше.

Если хочешь, можешь порассуждать о том, почему одни близнецы даже одеваются одинаково, а другие всячески подчеркивают свое различие.

– Об этом уже столько писано-переписано!

– Тогда о чем же? Быть может стоит рассмотреть вопрос о соперничестве?

– О каком соперничестве? – не поняла Мелина.

– О том, как мы боролись за внимание родителей.

– Это уже лучше, хотя я не помню, чтобы мы с тобой очень уж за него боролись. Уж лучше я напишу о телепатической связи, которая установилась между нами еще в материнской утробе. – Мелина посмотрела на сестру поверх своего бокала, из которого сделала крошечный глоток. – Кстати о телепатии… – Что-то мне кажется, моя сестренка сегодня слишком задумчива. Что-нибудь стряслось?

Прежде чем ответить, Джиллиан проглотила остатки пирожного и стряхнула с пальцев крошки.

– Я это сделала…

– Что именно?

– Ну… ты знаешь. – Она смущенно понизила голос: – То, о чем я думала на протяжении последних нескольких месяцев.

Мелина, которая снова поднесла к губам бокал, едва не поперхнулась. Взгляд ее светло-серых, как у сестры, глаз непроизвольно метнулся в направлении живота Джиллиан.

Джиллиан рассмеялась.

– Это нельзя разглядеть. Пока нельзя, – сказала она. – Ведь я приехала сюда прямо из клиники.

– То есть ты хочешь сказать… ты прямо оттуда? – Мелина не верила своим ушам. – И я, быть может, прямо сейчас превращаюсь в… в тетку? В тетку своего будущего племянника?

Джиллиан снова засмеялась.

– Это не исключено. Если, разумеется, маленькие хвостатые крошки делают то, что им положено.

– Боже мой, Джиллиан!.. – Мелина сделала из своего бокала еще один глоток. – Ты правда сделала это? Но ведь… Во всяком случае, выглядишь ты совершенно спокойной. Как и всегда…

– В таком случае мой гинеколог может быть мною доволен. Представляешь, у него хватило наглости сказать мне, чтобы я расслабилась! Просто не знаю, как он себе это представляет. Во-первых, подпорки кресла оказались чертовски холодными, что не особенно способствовало расслаблению. А во-вторых… во-вторых, я просто не могла не волноваться – ведь сегодняшний день – это итог долгих размышлений и сомнений… Откровенно говоря, это решение далось мне очень нелегко. Зато теперь…