Сильны любовь и слава смертных дней,

И красота сильна. Но смерть сильней.

Джон Китс

Мэри и Нику посвящается

Ее красота — именно та, о которой говорят, что она спасет мир. Могла бы спасти. Но Нэнси Пикард не дала ей этого сделать, оставив главной героине своего романа «Потерянная невинность» лишь немногое — право на чудо.

Дело в том что прекрасная Сара мертва. В ту ночь, когда местный шериф со своими взрослыми детьми обнаружил ее холодное тело, укутанное лишь январской метелью, Митч, сын судьи, ни с кем не простившись, внезапно покинул Смолл-Плейнс. Счастливый влюбленный, выпорхнувший из теплых объятий юной голубки Эбби Рейнолдс, он боялся лишь одного — быть застигнутым врасплох ее отцом. Но зрелище, открывшееся его взору, заставило содрогнуться. Он едва успел укрыться в кладовке, когда на пол смотровой комнаты доктора Рейнолдса опустили бездыханное тело Сары и на глазах принесшего ее шерифа изуродовали ей лицо до неузнаваемости. Доктор Рейнолдс, отец крошки Эбби, мастерски орудовал софтбольной битой. А оставшись один, плакал как ребенок.

Девушку похоронят безымянной, но Митч об этом уже не узнает. Невольному свидетелю жуткой сцены ничего не оставалось, кроме как исчезнуть. Чьи же грехи пытались смыть с обнаженного трупа Сары уважаемый врач и служитель закона? И почему спустя семнадцать лет мать Митча, полураздетая, с помутившимся рассудком, из последних сил шла к покосившемуся надгробию девушки? Чего она жаждала? Спасения? Поговаривали, что так и не опознанная Дева из Смолл-Плейнс, которая покоится в этой могиле, дарует исцеление и творит чудеса. Но, видно, матери Митча Дева не покровительствовала, женщина замерзла насмерть, сжимая в руке фотографию своего приемного сына, который младенцем занял место изгнанника Митча. Только возвращение Митча мажет пролить свет на эту тайну… И только два человека ищут к ней ключи…

«Потерянная невинность» чем-то напоминает кинодраму Питера Джексона по одноименному роману Элис Сиболд «Милые кости». Сара не намного старше мертвой маленькой героини «Милых костей», но ей пришлось пережить гораздо больше. Изнасилование, следы которого шериф якобы обнаружил на теле девушки и скрыл от жителей городка, действительно было — но только за девять месяцев до ее смерти. Теперь же кровь на ее бедрах говорила о другом: ее бросили умирать после того, как она подарила миру новую жизнь. Чьи сердца были настолько черствыми, чтобы допустить такую нечеловеческую жестокость? Когда и как расплата настигнет виновных, погубивших красоту, над которой, казалось, не властна даже смерть?

Сильно, экспрессивно, захватывающе — эмоциональную нагрузку этого романа трудно переоценить. Читая его, вы будете очарованы — творением Нэнси Пикард, шагнувшей далеко за рамки детективного жанра, который принес ей славу; накалом страстей в отношениях, которые, внезапно оборвавшись, продолжатся спустя много лет. И наконец историей безответной любви к женщине, которая никогда уже не будет принадлежать ни тебе, ни кому бы то ни было еще. Женщине, которую все считали святой, а ты боготворил, даже зная о ней правду…

Я восхищаюсь разносторонне одаренными людьми — поварами, которые выращивают цветы, певцами, которые не только поют, но и танцуют. И очень уважаю писателей, чьи возможности выходят за рамки одного жанра. Примером такого автора и является талантливая Нэнси Пикард. Прошло уже много лет с тех пор, как мы с ней начали совместную работу над серией детективных романов о Дженни Кэйн. Но, зарекомендовав себя в жанре детектива, Нэнси Пикард смело вторглась на новую драматическую территорию, предложив читателям свой роман «Потерянная невинность».

Я могла бы использовать множество прилагательных — экспрессивных, мощных, захватывающих, чтобы охарактеризовать всю трогательность и эмоциональную нагрузку этого произведения. Но если коротко, то эта книга очаровывает. Верить мне на слово необязательно. Начните читать этот потрясающий роман, и, вне всякого сомнения, вы со мной согласитесь.

Искренне ваша, Линда Мэрроу, вице-президент, директор издательства

Выражаю особую благодарность Дэвиду Филлипсу за компетентность и эрудицию, Карен Филлипс и Денизе Осборн — за освежающие и восстанавливающие силы посиделки по пятницам, а также всем остальным моим друзьям — тем, с кем я знакома лично, и тем, с ком общаюсь онлайн, — за то, что извлекают меня со страниц книг и заставляют снова окунуться в жизнь. Я безмерно благодарна мудрому и терпеливому издателю Линде Мэрроу и моему агенту и другу Мередит Вернштайн.

23 января 2004 года

Эбби Рейнолдс затормозила на обледенелом шоссе, изумленная тем, что ей почудилось в стороне от дороги. «Этого не может быть!» — думала она, щурясь и пытаясь разглядеть хоть что-то за белой завесой метели. Порыв ветра на мгновение разорвал плотную пелену, и Эбби убедилась, что ей ничего не показалось. То, что она увидела, не было иллюзией, созданной в утреннем воздухе падающим снегом. Это было… «Боже мой!» Это была Надин Ньюкист в окружении ледяных вихрей. Одетая в тонкий халатик женщина пробиралась по заметенной снегом дороге, ведущей через старое кладбище. Она шла так решительно, как будто сегодня утром твердо вознамерилась посетить какую-то могилу.

«О господи!» Это действительно была Надин — жена судьи, мама Митча и старинная подруга покойной матери самой Эбби. Ей уже исполнилось шестьдесят три года, и она соскальзывала в болезнь Альцгеймера приблизительно с такой же скоростью, с какой развернувшийся боком грузовичок Эбби скользил по шоссе 177.

«Какого черта она здесь делает?»

В полном одиночестве, в метель, одетая — о господи! — в один халатик, Надин брела по сугробам.

Эбби осторожно коснулась ногой педали тормоза. Она отдавала себе отчет в том, что делает, и не стала как последняя дура вдавливать педаль в пол, но грузовик, внезапно превратившийся в двухтонного конькобежца, все равно понесло вбок, а затем начало крутить по исполняющему роль беговой дорожки обледеневшему бетонному покрытию.

Эбби выпустила руль, позволив грузовику перемещаться по собственному усмотрению и пытаясь улучить момент, чтобы снова взять управление на себя. Из открытой термокружки выплеснулся кофе, наполнив кабину грузовика густым ароматом. Она все еще ощущала его вкус во рту. Последний глоток кофе вместе с хлопьями, которые Эбби ела на завтрак, теперь подступил к горлу, грозя вырваться наружу.

Грузовик содрогнулся и наконец перестал вращаться. Потом снова заскользил вбок, пересек желтую линию по диагонали и выехал на встречную полосу. Высокий сугроб замедлил скольжение, одновременно изменив направление движения автомобиля. Теперь грузовик ехал задом. Набрав скорость, он взлетел на подъем и, без усилия преодолев его, ухнул вниз, унося с собой оборвавшиеся внутренности Эбби. И все же пока грузовику удавалось оставаться на дороге. С обеих сторон его поджимали сугробы, и каким-то чудом он до сих пор избегал встречи с обочиной, дренажными канавами и ограждениями из колючей проволоки, отделяющими дорогу от пастбищ. Те, кто никогда не был в Канзасе, считали его исключительно равнинным штатом, что было глубоким заблуждением. Особенно это касалось данной местности, расположенной в самом сердце Кремниевых холмов. Дороги в этой части штата были длинными и прямыми, но при этом взлетали вверх и обрывались вниз, словно затвердевшие потеки кленового сиропа.