Дело было житейское. Обычное в общем-то дело.

Жила-была почти одинокая, лет тридцати женщина, у которой муж-моряк годами бороздил просторы чужих морей и топтал мостовые чужих портов. Женщине, как и всем прочим женщинам, хотелось немножко мужского тепла и ласки в долгие зимние, равно как и в короткие летние, ночи. Всегда хотелось. А не только когда ее муж ненадолго наезжал из своих заграничных вояжей.

Раза два в месяц к этой одинокой женщине захаживал мужчина. У которого была законная жена. И была еще эта женщина. К которой он приходил в строго определенное время, когда его «посылали» в очередную командировку.

На их предприятии все мужчины периодически «ездили» в командировки. По крайней мере так говорили звонившим в офис женам, если они вдруг интересовались, куда подевался их супруг. И выписывали командировочные удостоверения, если жены вдруг не удовлетворялись звонком. На командировочном удостоверении, предъявляемом ревнивым супругам в качестве алиби, стояла печать предприятия, пославшего «гражданина Иванова Ивана Ивановича в город Урюпинск с... по...». И печать предприятия города Урюпинска, которую мужская часть коллектива вскладчину заказала у знакомого гравера и которую ставила на все командировочные удостоверения.

— Да. Уехал. Как всегда, в Урюпинск. К смежникам. Когда будет? Скорее всего завтра будет. Ближе к вечеру. Если, конечно, управится. Но мы думаем, управится. Там дел всего ничего. Минут на десять, если без дороги. Нет, не больше суток. Уверен. В командировки, которые больше суток, мы тех, что помоложе, посылаем. Ну, у которых еще сил в достатке. Так что, думаю, завтра он будет уже дома. Конечно, сообщим. Не за что.

Иванов Иван Иванович обычно прибывал в город Урюпинск в шесть часов вечера. Он звонил в дверь и прятал за спиной букет цветов. И доставал его, когда дверь открывалась.

— Ты?

— Я.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

Иван Иванович проходил в коридор, снимал ботинки и привычно нащупывал ногой под лавочкой тапочки.

— Ты чай будешь? — спрашивала женщина.

— С удовольствием.

Потом женщина и командированный в город Урюпинск мужчина пили чай. Потом совместно смотрели телевизор. И ложились спать.

— Ты на сколько? — спрашивала женщина.

— До завтрашнего вечера.

И женщина ласково припадала к своему любовнику. А потом, удовлетворив свои взаимные потребности, они выключали свет. До утра.

Обычно. Но не на этот раз. На этот раз женщина выключить свет не успела. Потому что в дверь позвонили. И еще раз позвонили.

— Кто это? — насторожился командированный.

— Не знаю.

— Может, муж вернулся?

— Откуда? Из Австралии? Он последнюю радиограмму из Австралии прислал. Звонок в дверь повторился.

— А кто же это тогда?

Женщина пожала плечами. Встала и, тихо ступая, прошла в коридор.

— Открой! Это я, — сказал из-за двери голос.

— Федя! — ахнула женщина.

— Какой Федя?

— Такой Федя!

— Это я, Федор! — подтвердил из-за двери голос.

— Кто это такой? — с напором прошептал командированный любовник.

— Это такой... Это такой, что тебе с ним лучше не встречаться! — испуганно ответила женщина.

— Кто это?! — еще раз спросил Иван Иванович.

— Я сама точно не знаю. Но у него пистолет. И вообще я его боюсь.

— Открывай. Я же знаю, что ты дома, — сказал голос.

— Прячься! — потребовала женщина. — Иначе он тебя убьет.

— Ну, это мы еще посмотрим...

— Убьет. Ну или сдаст в милицию.

— Он что, милиционер?

— Он хуже. Он из каких-то органов.

— Может, ее дома нет. Может, пойдем? — донесся из-за двери еще один голос.

— Никуда я не пойду. Лучше ключ найду. У меня где-то ключ был.

В замочной скважине зацарапал металл.

— Мать честная! Их двое!

Не успевший себя реализовать любовник заметался по комнате, хватая руками встретившиеся на пути тряпки и пытаясь прикрыть ими бедра.

— Не сюда! В шкаф, — скомандовала женщина, распахивая дверцы и подталкивая внутрь голого любовника.

— Иду! Иду! Не стучи так громко! Щелкнули замки. Хлопнула входная дверь.

— Ты чего не открывала?

— Я не слышала.

— Как не слышала! Я чуть дверь не выломал.

— Я же говорю — заспалась.

Застучали шаги. Визитеры прошли в комнату.

— Иди на кухню и без приказа не высовывайся, — приказал один голос.

Иван Иванович тихо наклонился к дверцам и заглянул в сочащуюся светом щель.

Вначале он увидел запахнувшуюся в халат женщину. Потом молодого мужчину, прошедшего мимо нее на кухню. И закрывшего за собой дверь. Потом другого мужчину, постарше. Который наклонился и поцеловал женщину в щеку. И стал стягивать с плеча пиджак.

Под мышкой у него из полированной кобуры торчала рукоятка пистолета.

Ё-моё! Мужчина снял пиджак. И штаны. И пошел шкафу.

Иван Иванович похолодел. И тут же вспотел.

Потому что представил себя стоящим голым перед пистолетом, упирающимся дулом в его выступающий животик.

— Отдыхай. Я сама, — быстро среагировала женщина, перехватывая пиджак и штаны и открывая шкаф. В шкафу стоял ее холодный и потный любовник.

— Молчи! — одними губами сказала женщина, вытаскивая плечики и развешивая на них пиджак.

Скукоженный среди юбок и блузок любовник кивнул. И осуждающе покачал головой.

На что женщина распахнула дверцу сильнее.

Любовник умоляюще сложил руки и изобразил на лице раскаяние за свой непродуманный поступок. В конце концов он ей не муж...

Дверцы закрылись.

— А ты почему не один? — ласково спросила женщина.

— Так вышло, — ответил мужчина. — Мы побудем у тебя тут некоторое время.

— А что случилось?

— Да так. Ничего особенного. Я тут недавно вышел из одного дела, а кое-кому это не понравилось. Кое-кто считает, что я им должен. Ну иди сюда.

В комнате зашуршала ткань. И захихикала женщина.

— Ну прекрати. Прекрати.

«Ну не стерва! — возмутился про себя сидящий в шкафу любовник. — Мне врала, что я у нее один. И мужу, что ждет. А здесь на тебе — Федор. Если один только Федор...»