Мария Высоцкая

Его нельзя любить. Сводные

Глава 1

Ян

— Ты куда свалил? — перекрикиваю музыку и смех пьяной девицы, которую я прихватил с собой из дома Королева.

Минут десять назад понял, что Азарин разосрался со своей малявкой и кинул меня в кругу своих тухлых друзей. Эти ребята понятия не имеют, что такое настоящее веселье.

— Отвали, Гирш.

— Э! — ржу, отталкивая руку девчонки, которая тянется к моему лицу. — Ртом лучше поработай, — расстегиваю ширинку и давлю ладонью ей на затылок.

Выжимаю газ на полную. Я не ошибся, рот у нее работает гораздо активнее мозга.

— Развлечься хочешь, эмоциональный труп? Идея одна есть, — возвращаюсь к Тимохе.

— Какая?

— Как в старые добрые, Азарин. Тебе надо остыть, а папочка знает, как выпустить пар.

Азарин медлит. Тупит он сегодня не по-детски. Его Ариша, передергивает от одного только имени, кому угодно череп вскроет своими вечными нотациями.

— Я на Воробьевых, — сдается мой унылый друг.

— Полчаса, и я там.

Отключаюсь. Лечу в левой полосе, иногда цепляя колесами встречку.

Притормаживаю на перекрестке, в аккурат на красный.

Пальцы сжимают руль. Откидываю башку на подголовник, прикрывая глаза.

Кончаю своей новой знакомой в рот, намеренно удерживая ее пустую голову, чтобы не соскочила.

— Глотай давай.

Девочка слушается. Когда выпрямляется, облизывает свои перекачанные пельмени и поправляет волосы.

— На троечку сойдет, — беру телефон, — номер свой диктуй.

Она тараторит, не уточняя деталей. Уверен, что где-то глубоко, там, где еще присутствуют остатки мозга, она уже спланировала нашу свадьбу. Хотя, если она думает о большой и чистой после минета незнакомому чуваку, с наличием серой жидкости в ее маленькой голове я перегнул.

Захожу в приложение банка. Проверяю номер. Привязан. Перекидываю пятерку деревянных и тянусь к ручке пассажирской двери. Открываю.

— Дальше нам не по пути.

— Что? — ее пухлые губы приоткрываются.

Она напоминает мне сома. Медленная, губастая рыба.

— Выметайся, говорю. Давай, шевели ляжками.

Блондинка хлопает ресницами. Думает, что я прикалываюсь, что ли?

— Я долго ждать буду?

Судя по тому, как меняется ее выражение лица, — дошло.

Блонди выскакивает из тачки и от души хлопает дверью. Посылает меня так далеко, вероятно не зная, что я туда уже сходил не один раз за свою жизнь.

Когда машина срывается с места, показывает фак. Пальцы бы ей в задницу засунул, но не сегодня. Спешу.

Газ в пол, и вот минут через пятнадцать я уже на Воробьевых.

Тачку Азарина вижу сразу. Жму на тормоз, резко сбрасывая скорость. Задницу заносит. Я пролетаю в паре сантиметров от Тимохиного «спорта».

Опускаю стекло. В нос сразу бьет запах жженой резины.

— Больной.

— Не ной, принцесса. Я торопился. Короче, схема такая… Ты долго там сидеть будешь? Прыгай, по пути все расскажу.

— На моей поедем.

— Не жалко? — смотрю на Азаринскую тачку. — Думаю, мы ее немного цепанем.

Тим отмахивается и садится за руль.

Вот такого Азарина я люблю. А то с появлением Громовой мой друг стал уж чересчур правильным. Проще говоря, скучным душнилой под стать своей девушке, которая его, между прочим, кинула.

Эта шмакодявка ЕГО кинула, блин, и еще дышит.

— Рассказывай.

Тим тащится как улитка. Стрелка спидометра едва задевает сорок.

— Хочу сделать Ладке подарок ко дню рождения.

— Мачехе?

— Ага. Батя же ей шоу-рум подогнал в своем ТЦ. Но ремонт там тухлый. Предлагаю подправить.

— Каким образом? — в Тимохиных глазах загорается знакомый азарт.

— Твоя малышка, — хлопаю по торпеде ладонью, — еще ни разу не каталась по ночному ТЦ, я уверен…

* * *

— Да нормально. — Рассматриваю медсестру в коротком халате, ей бы еще чулки белые… — Жить буду. Точно перелом? — смотрю на свою руку.

Азарин так резко дал по тормозам, что я чуть через лобовуху не вылетел.

— Снимок будет готов с минуты на минуту, доктор придет, все расскажет.

— Отлично, — прижимаюсь затылком к стене, сидя на кушетке. Хоть бы кровать нормальную подогнали, что ли?!

По возне в коридоре понимаю, что батя уже нарисовался. Тимоха от меня через стенку, его отец минут на десять раньше моего подоспел. Стены здесь картонные, я прекрасно слышал, как он там орал.

— Где…

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Батя открывает дверь. На лице извечный покерфейс. Сама деликатность и вежливость. Его бешенство выдает только пот на лбу и розоватые пятна на лице, которыми он пошел.

Пожимаю плечами, чувствуя резкую боль в левом предплечье. Только бы ушиб, а таскаться со сломанной конечностью вообще нет желания.

— Ты совсем охамел, Янис.

— Случайность.

— Оставьте нас одних, пожалуйста, — просит медсестру, и та сразу сваливает.

— Номерок оставьте, девушка. Эй! — ору ей вслед.

Отец только зло на меня косится.

— Тебе девятнадцать лет, Ян, не пять, не десять, что за детские выходки? Ты кому хуже сделать хочешь? Если ты думаешь, что после этого я разведусь с Ладой и твоя мать вернется…

— Заткнись и не трогай маму.

Терпеть не могу, когда он о ней говорит.

— Домой поехали.

— У меня перелом, я тут перекантуюсь.

— У тебя ушиб. Я уже говорил с врачом. Собирайся.

Ушиб? Прекрасно. Соскакиваю с кушетки и с улыбкой во всю рожу иду за отцом.

На улице нас сразу окружает кольцо охраны.

Большую часть дороги мы едем в тишине. На зубах скрипит от злости. Он притащил эту меркантильную дрянь полгода назад. Невесту, блин, привел. Даже не спросил, против ли я…

Месяц назад у него хватило ума жениться на этой дуре.

— Лада — моя жена, Ян. Нравится тебе это или нет. С магазином я замну, и с вашей «шалостью» тоже. Но если еще хоть раз! — он, как в детстве, грозит мне пальцем, отчего пробирает на смех.

Я и ржу. Громко.

Глаза сами собой закатываются от абсурда сказанного.

— Сегодня к нам приезжает дочка Лады.

— Не знал, что у шлюх бывают дети.

— Что ты сказал?

— Что слышал. Они тебе теперь на пару сосать будут?

Приподнимаю бровь, всматриваясь в отцовское лицо. Он краснеет. Еще немного, и лопнет. Понятия не имею, как пропускаю, скорее всего, потому, что не ожидал, но