Разве не знаете, что мы будем судить ангелов?…

Святой Павел. 1-е послание Коринфянам, 6, 3

Признайся, это странно.

Я не совсем уверен, что ты существуешь (не обижайся, я ведь так же не уверен, что сам существую), и, тем не менее, каждый день я призываю тебя. Торжественно. По-церковнославянски. Я говорю тебе: «Ангел-хранитель, посланный мне Господом, прости меня за все, чем я огорчил тебя в минувший день, и помоги мне встретить новый ради твоего утешения и ради спасения моей души». Эту молитву придумала моя мать, она заменяет мне ту, что велит нам читать по утрам Православная Церковь.

Христианская Церковь, как православная, так и католическая и протестантская, да и все остальные монотеистические религии твердо верят в вас, ангелов: иудеи в вас верят, мусульмане в вас верят, добрые христиане тоже в вас верят. Если некоторые из них и позволяют себе усомниться подчас в вашем существовании, они делают это с почтением. Одни лишь последователи г-на Оме,[1]служители культа и люди светские, решительно вычеркнули вас из списка действующих лиц, сделав это с легкостью, которую они считают признаком высокого ума.

Однако между верой в вас и знанием, кто вы такие, как вас понимать, как с вами говорить, как обращаться, лежит долгий путь. Так что я и сейчас не уверен, вправе ли я делать то, что делаю, сочиняя ваши хроники.

Когда я был маленьким, мне говорили, что бабочек трогать нельзя, потому что их крылышки покрыты тонкой пыльцой, благодаря которой они и летают. Может быть, то же можно сказать и об ангелах, и мне не следовало бы пренебрегать этим запретом и касаться вас?

А может, когда мы, люди, так сказать, образованные, культурные, рассуждая о вас, считаем необходимым делать это в шутливом, легком тоне, все дело опять-таки в вопросе такта. Не виноваты ли в том ученые, которые пропитали вас хлороформом, накололи на булавку и занесли в свои каталоги вместо того, чтобы просто вспомнить американский стишок: «Почему летают ангелы? Потому что им легко».

Что до меня, то я прилежно прочитал и Псевдо-Ареопагита,[2]и «Ангельского доктора» Фому Аквинского,[3]и Карла Барта,[4]и отца Даниелу,[5]и отца Сергия Булгакова,[6]и мне очень хочется верить во все их умозаключения, но, к сожалению, они нисколько не помогают мне найти ответы на простейшие вопросы, которые встают передо мной. Например, всякий раз, когда мне удается избежать несчастного случая или не поддаться искушению, я обращаюсь со словами благодарности к тебе, мой ангел-хранитель; но значит ли это, что если со мной случится что-то плохое, мне можно будет упрекнуть в этом тебя?

Нет, мне кажется, что, не умея удовлетворяться открытыми нам истинами – ведь Господь Бог создал нас по образу и подобию Своему, чтобы мы не позволяли себе особенно в них углубляться и развивать их, – нам только и остается, что прибегать к «поэтическому моделированию», которое позволит нам хоть как-то коснуться вашей тайны.

Ты – ангел, а значит, nihil hutnani a te alienum esse puto[7], и тебя не шокирует, если я процитирую здесь слова философа по имени Этьен Сурио:[8]«Думать по-ангельски, – говорил он, – или, вернее, думать, как ангел, то есть судить о делах человеческих с точки зрения ангела, может быть очень полезным и эффективным методом мышления…» И дальше: «Вы почувствуете, насколько эффективен метод приятия ангельской точки зрения, заключающийся в том, чтобы мифически построить гипотезу о существовании некоего существа, которое было бы выше человека настолько, насколько человек выше животного, а дальше – выявить последствия данной гипотезы в отношении человеческих деяний».

* * *

Моя же гипотеза, которой и посвящены эти хроники, состоит в том, что ваше ангельское воинство – это спецслужбы Господа Бога. Как в свое время королевская тайная полиция, они позволяют Царю царей обходить обычные, часто такие рутинные, методы управления Своим творением. Кроме серафимов – ангелов о шести крылах и о четырех ликах – и исполненных очей херувимов, которые, обратясь всем своим существом к Отцу, только и делают, что поют Ему хвалу и трепещут в изливаемом Им свете, есть и другие ангелы, вроде тебя – неважно, какому чину они принадлежат, – чье внимание обращено на людей, во благо и спасение которых они и действуют, прибегая подчас к весьма необычным методам, осуждаемым многими догматичными богословами.

Действуя таким образом, Божьи агенты блещут (конечно же, они блещут!) примерной скромностью: этого требует их ремесло. Поэтому в некоторых из моих хроник можно лишь с трудом уловить мерцание твоих собратьев – слабый отблеск в филиграни текста.

В других же, наоборот, мы попытаемся встать на их место, только бы ты согласился поведать мне о том, как вы выполняете ваши задания.

Ибо, как я не желаю совершать ничего, что шло бы вразрез с учением Святой Церкви, так и не хочу опустить чего-либо из духовной трусости. «Дерзайте!» – вот приказ, который мне по душе. Так будем же работать вместе, мой ангел-хранитель, ради спасения моей души и ради твоего утешения, как говорится в моей молитве.