* * *

* * *

Карцев Александр Иванович родился 9 сентября 1964 года. В 1985 году окончил Московское Высшее общевойсковое командное училище имени Верховного Совета РСФСР. С августа 1986 по октябрь 1988 года проходил службу в Афганистане (180 МСП). C 1989 по 1990 год – командир взвода, затем – роты курсантов МВОКУ имени Верховного Совета РСФСР. С 1990 года по 2002 год преподавал в Московском инженерно-физическом институте. Автор книг «Шелковый путь», «Школа самообороны для женщин и драконов», «Кремлевцы» и ряда других. Член Союза писателей России и Международного Союза славянских журналистов.

Эта книга об Афганистане. О моих друзьях. О работе военных разведчиков и о том, что Афганистан был для нас не только полем боя, но в первую очередь страной, впитавшей в себя совершенно уникальные знания, которые могут быть полезны каждому из нас.

Пользуясь случаем, хочу выразить искреннюю признательность за участие в Проекте «Дом для Солдата» (www. kartsev.eu): Александру Демидову (МИФИ), Павлу Иванову (МИФИ), Валерию Ляху (МВОКУ), Дмитрию Сергееву (МВОКУ), Валерию Пименову (МИСИ), Марине Маркиной (г. Кенсингтон), Евгению Фокину (г. Омск), Владимиру Сухомлину (МГУ), Роману Сыдыкову (МИФИ), Виталию Носкову, Елене Авадяевой (г. Москва) и многим, многим другим. Уверен, все вместе мы сможем построить этот Дом. И возродить Россию.

Искренне ваш А.К.

* * *

Посвящается Сергею Карпову.

С завистью к его офицерской молодости.

Солдату маршрута Кабул – Джабаль-Ус-Сирадж.

Солдату и поэту.

Она летела рядом, буквально в нескольких сантиметрах. Красивые карие глаза были задумчивы и равнодушны. Гибкое стройное тело было восхитительно! Она не обращала на меня ни малейшего внимания. По крайней мере, так казалось. Но я не обольщался на этот счет: чем-то я все-таки был ей интересен. Ведь иначе ее не было бы рядом со мной, да и шерсть у нее на загривке поднялась совсем не случайно. Гравитация делала свое дело – до воды оставалось не более полуметра. Впервые в жизни я жалел, что не умею летать. Взмахнул бы руками, да и вернулся обратно. На палубу пограничного катера. Хотя и не люблю пограничные катера, вернулся бы. Просто еще меньше, чем пограничные катера, я люблю пограничных собак. Особенно таких, как та, что летела сейчас рядом. Даже если она и казалась такой равнодушной…

Экзамен был бездарно провален. Катер должен был появиться не раньше, чем через два часа. За это время я ушел бы далеко за Днестр. Но вмешался нелепый случай – жене одного из пограничников срочно понадобилось на другой берег. Катер казался песчинкой в днестровском лимане, я не тянул и на микропесчинку. По всем вселенским законам мы не могли встретиться. Кроме какого-то одного закона, о котором я, видно, забыл. Через Днестр переправлялся по стандартной схеме: одежда лежала в водонепроницаемом пакете рядом с увесистым булыжником. Пакет привязан к телу веревкой. Узел «Прощай, мама». Альпинисты хорошо знают этот узел. Как только появился катер, короткое движение, и одежда с камнем ушла на дно. Меня подняли на борт. Подошел старший прапорщик. Он был немногословен.

– Документы?

Более забавного вопроса я и не ожидал услышать. Нужно было что-то ответить в том же духе. И в голове уже рождалась шутливая фраза: «Вы знаете, офицер, документы, шифры, оружие и наркотики утонули. Я не виноват…» Но в это время за моей спиной раздался звонкий девичий смех. На мостике стояла миловидная светловолосая девушка. Вопрос о документах вызвал у нее взрыв веселья. До пограничников, похоже, тоже стала доходить неуместность вопроса. И в этот момент я совершил глупость. Необъяснимую, бессмысленную. Я прыгнул за борт… Взыграло детство в одном месте. Решил произвести впечатление на девушку. Прыжок действительно был красивым. Недаром столько лет занимался плаванием. Но еще более красивым был прыжок пограничной собаки. Профессиональный, классный прыжок. Вот тогда-то я и захотел вернуться обратно. Захотел научиться летать. Но рожденный ползать, как известно… Я шмякнулся о воду как старая разбитая калоша и лежал в воде как старое гнилое бревно. Рядом мило плескалась овчарка. Ей было приятно поплавать после длинного рабочего дня. И лишь изредка она бросала равнодушный взгляд в мою сторону. Ждала, когда я пошевельнусь. О, моя попытка бегства или сопротивление при задержании были бы для нее настоящим праздником. Она мечтала об этом всю свою жизнь. Или, по крайней мере, с утра (возможно, утром ее не слишком сытно покормили). Но я превратился в бревно, у меня не было рук – только ветки, не было ног – только корни, не было мыслей. Я был всего лишь бревном. Я даже не думал о жуках-короедах.

Меня снова подняли на борт. Шуток больше не было. Кроме одной – на руки надели наручники и пристегнули их к ограждению. Катер подходил к берегу. Незаметно подкрадывались сумерки. Наступал час волка. А волка, как известно, кормят ноги. То есть лапы. Или зубы. Не помню. В любом случае пора было делать ноги и показывать зубы.

И все-таки здорово, что я уже не был бревном. Мокрым, гнилым. Противно! Я – волк! Приятно познакомиться, волк. Для вас просто волк. Да, тоже очень приятно!

И что это я так переживаю из-за какой-то овчарки. Собаки – не самое страшное в жизни. Вы когда-нибудь были волком? Спали в лесу, чутко прислушиваясь к каждому шороху? Ведь каждый шорох таит опасность, и каждый встречный может быть не только дичью, но и врагом. Если после неудачной охоты мокрая шерсть у вас на боках к утру покрывалась ледяной коркой, вы меня поймете. А собаки не так уж и страшны. С молоком матери я впитал знание, что уходить от них лучше по скошенным лугам. Запах свежего сена сбивает их со следа. Уходить весело, легко, и лишь раз-другой резко сменив направление бега. Охотничьи собаки слишком прямолинейны, почувствовав близость добычи, они глупеют, пропускают место поворота. Теряют след, сбиваются в кучу и затаптывают все вокруг. Собаки.

Если это не сработает, слишком назойливым можно перегрызть горло. В крайнем случае можно укусить себя за лапу. Это здорово отвлекает, когда тебя рвут на части охотничьи собаки. Помогает расслабиться. И драться до последнего вздоха. И умереть, сомкнув зубы на чьей-нибудь шее.