Понедельник, 5 апреля 1993 г.

Мы втроем вцепились в верхний люк БМП «Брэдли», которую бросало и швыряло на неровной земле. Из ее трубы струился выхлопной газ, и у нас кружились головы, но, по крайней мере, газ был теплым. Днем здесь стояла жара, а по ночам было очень холодно.

Правой рукой я обхватил ледяной поручень возле орудийной башни, левой сжимал плечевой ремень вещмешка. Мы пролетели три тысячи миль, пользуясь тем обмундированием, что было в нем, и заменить его в случае порчи было бы просто нечем. Вся операция могла пойти коту под хвост, и тогда я оказался бы в полном дерьме.

Мощные прожекторы, установленные на четырех БМП, яростно обшаривали фасад здания, которое являлось нашей целью. Остальные БМП использовались как прикрытие: только на нашей машине находилась боевая парашютно-десантная группа из трех человек. Это все было затеяно с одной целью — чтобы мы могли полностью сосредоточиться на единственной задаче.

Как только механик-водитель резко взял влево в сторону тыльной части здания, наш прожектор нарисовал на ночном небе световую дорожку, словно во время бомбежки Лондона в сорок первом.

Чарли был командиром группы, что подтверждал надетый на голову телефон с подвесным микрофоном. Благодаря ему, находясь вне БМП, Чарли имел возможность общаться с экипажем. Его губы зашевелились, но я понятия не имел, что он говорил. Рев двигателя и лязг гусениц перекрывали все звуки вокруг. Он закончил, снял телефон и зацепил его за поручень. Он похлопал нас с Полу-Задом по плечам и дал сигнал приготовиться. Спустя несколько секунд БМП притормозила и остановилась: время начинать. Мы сползли по боковой части машины, внимательно следя за тем, чтобы вещмешки ни за что не зацепились.

БМП развернулась вокруг своей оси, разбрасывая грязь из-под гусениц, и двинулась назад.

Я присоединился к Чарли и Полу-Заду, спрятавшимся за парой легковых автомашин. Для противника это было очевидным прикрытием, но мы не стали бы находиться здесь дольше нескольких секунд, а если прожектора сделали свое дело, все, кто высматривал нас из окон, были частично ослеплены и не могли ничего разглядеть в темноте.

Мы прижались к земле, оглядываясь по сторонам и прислушиваясь.

Наша БМП вместе со своими товарками сейчас скрежетала возле другой стороны здания, а их прожектора обрабатывали фасад цели. И теперь, когда они были на безопасном для наших барабанных перепонок расстоянии, громкоговорители, установленные на каждой машине, начали выдавать ужасный высокий звук, похожий на предсмертный визг убиваемого поросенка. Это не прекращалось ни на миг. Не знаю, насколько это влияло на ребят внутри здания, но меня определенно сводило с ума.

Мы были приблизительно в пятидесяти метрах от тыльной стены цели. Я глянул на свои наручные часы — около шести часов до рассвета. Я проверил наушник и оба микрофона — все на месте.

Чарли проверял свою связь. Убедившись, что его наушники в порядке, он нащупал датчик, свисавший на шнуре, прикрепленном к отвороту его короткой вельветовой куртки, и тихо и медленно сказал:

— Это группа «Альфа». Мы можем начинать?

Даже британцы с трудом понимали его сильный йоркширский акцент; хрен его знает, поймут ли его правильно американцы.

Он говорил с самолетом «Пи-3», кружившим в семи с половиной тысячах метров у нас над головами. Самолет был напичкан тепловым оборудованием для оповещения нас о любой угрозе, нависшей над нами во время выполнения задачи, и, кроме того, у него на борту находился невероятно мощный инфракрасный радар. Я убедился в том, что мой квадрат, сделанный из люминесцентной ленты, площадью около шести квадратных сантиметров, все еще находился на моем плече. ИК-луч с борта самолета был невидим невооруженным глазом, но отражения наших квадратов выделялись на их мониторах ярко-красными пятнами. Если нас обнаружат и мы столкнемся с упорным сопротивлением, по крайней мере «Пи-3» смогут направить ГБР (группа быстрого реагирования) в нужное место.

Ответ с «Пи-3» раздался и в моем наушнике:

— Угу, свободная зона, группа «Альфа», свободная зона.

Чарли не удостоил их ответом и просто выключил телефон. После этого он подошел ко мне и прижал губы прямо к моему уху:

— Если я не выберусь оттуда, ты сделаешь кое-что для меня?

Я глянул на него и кивнул, после чего озвучил вопрос:

— Что именно?

На щеке я чувствовал тепло его дыхания:

— Верни Хэйзл те три фунта, что ты мне должен. Это часть моего наследства.

Чарли слегка улыбнулся, и эта улыбка вполне могла обеспечить ему статус поп-звезды. Сто лет прошло с тех пор, как он заплатил за тот мой гамбургер, но то, как он об этом вспоминал, могло заставить подумать, что он оплатил мою закладную на дом.

Он откатился от меня в сторону и пополз вперед. Он знал, что я буду вторым в линии, а Полу-Зад будет прикрывать тыл. У Полу-Зада тоже имелись свои средства связи, но он засунул наушник в карман куртки. Он должен был быть нашими глазами и ушами, в то время как нам с Чарли предстояло делать свою работу.

Было сыро и грязно, и мои джинсы и куртка моментально промокли. Я уже пожалел, что не надел перчатки и еще одни штаны.

Как и остальные, я внимательно смотрел на те части цели, за которыми не мог уследить «Пи-3»: на окна. Прожектора и тот поросячий визг должны были отвлекать внимание обитателей поместья на фронтальную стену здания, но все равно мы замирали при малейшем движении и надеялись, что нас все-таки не увидели и не услышали.

— Группа «Альфа», десять метров до цели, — подсказывали с «Пи-3».

За одной из занавесок в окне первого этажа замерцал свет от карманного фонарика. Луч света был направлен внутрь помещения, а не на нас. Это было не опасно.

Мы ползком двинулись дальше и спустя шесть минут прибыли на место.

Белоснежная стена с наружным подоконником состояла из трех слоев. Как показывали планы здания, за деревянной обшивкой находилась толевая прослойка — чтобы предотвращать проникновение влаги и способствовать звукоизоляции, а за ней должна была быть внутренняя деревянная каркасная стена, покрытая с внутренней стороны обоями или краской, или и тем и другим. Ничто из этого не было непреодолимым препятствием для доставленного нами оборудования.

Как и планировалось, мы подползли к стене между двумя окнами на первом этаже. К стене прилегал трансформатор размером с угольный бункер. Это было идеальное место для того, чтобы разместить там ту штуку, которую мы собирались здесь оставить.

Пальцами приглушая свет от своего мини-фонаря производства фирмы «MAG», Чарли открыл трансформатор квадратным гаечным ключом и заглянул внутрь.