Гуляка и волшебник

Танские новеллы (VII–IX вв.)

Перевод с китайского И. Соколовой и О. Фишман

Составление Л. Эйдлина

Послесловие A. Желоховцева

Комментарии И. Соколовой

Стихи в переводе B. Марковой

Подстрочные переводы стихов В. Таскина

Оформление художника Н. Крылова

Ван Ду

Древнее зеркало

[1]

Жил во времена династии Суй некий Хоу Шэн, уроженец Фэнъиня, муж достоинств необыкновенных. Я, Ван Ду, всегда воздавал ему почести, достойные учителя и наставника.

Незадолго до смерти преподнес он мне старинное зеркало.

— Храните его — и вы избавите людей от многих напастей, — сказал он.

Я принял подарок и дорожил им необычайно. Зеркало это было восьми цуней[2] в поперечнике. Ручка его имела вид лежащего единорога. Вокруг ручки на исподней стороне зеркала были изображены: черепаха, дракон, феникс и тигр, согласно четырем странам света. Ниже их шли кругом восемь триграмм,[3] еще ниже — двенадцать созвездий[4] в образе животных. По самому ободу зеркала вились двадцать четыре знака. Написаны они были как будто почерком ли,[5] начертания их хорошо сохранились, но в книгах таких знаков не сыщешь. Как разъяснил мне Хоу Шэн, они означали двадцать четыре времени года.[6] Стоило подержать зеркало на солнечном свету, как изображения на исподней его стороне проступали совершенно отчетливо. И даже если потом это зеркало помещали в темноту или тень, таинственные знаки не исчезали. Стоило ударить по зеркалу, как раздавался мерный, протяжный звон, и потом не затихал целый день. О, это было удивительное зеркало! Один его вид наводил на мысль о его необыкновенных свойствах, словно оно само говорило о своей сверхъестественной природе.

— Некогда довелось мне услышать, — часто говаривал Хоу Шэн, — что Хуан-ди[7] отлил пятнадцать зеркал, соответственно числу дней от полной луны до новолуния. Первое из них имело в поперечнике один чи[8] и пять цуней, но каждое следующее было меньше на один цунь. Думаю, ваше зеркало — восьмое по счету.

И хотя событие это случилось в глубокой древности и книги о нем молчат, кто бы мог усомниться в словах столь достойного человека, как Хоу Шэн!

Говорят, в стародавние времена некто из рода Янов добыл чудодейственный яшмовый браслет и тем обеспечил процветание многим своим потомкам, а некий Чжан-гун утратил драгоценный меч и тем приблизил свой конец. Вспоминая об этом в наше смутное время, когда сама жизнь часто в тягость, когда полыхают дворцы и не знаешь, где настигнет тебя смертный час, я не устаю сожалеть об утрате бесценного зеркала. Поэтому я собрал воедино и расположил в строгом порядке все то удивительное, что мне известно о нем, дабы и через несколько тысяч лет тот, кому попадет оно в руки, ведал о всех его замечательных свойствах.

Итак, в пятой луне седьмого года «Дае»[9] я, оставив свою должность инспектора, возвратился в Хэдун, где присутствовал при кончине почтенного Хоу. Незадолго до своей смерти он и подарил мне это зеркало.

В шестую луну того же года я на обратном пути в Чанъань[10] добрался до горных склонов Чанлэ, где и заночевал в семействе некоего Чэн Сюна. Незадолго до этого он взял в дом служанку необыкновенной красоты и прелести. Звали ее Ин-у. Вот почему, не успев даже распрячь свою лошадь, я начал поправлять на себе шляпу и туфли. Мне захотелось поглядеть в зеркало, и я вытащил его из дорожного мешка. Но едва Ин-у издали заметила это зеркало, как принялась отбивать земные поклоны, да с такой силой, что в кровь расшибла себе лоб. Она повторяла с отчаянием: «Не жить мне теперь на свете, не жить!»

Я вызвал хозяина, чтобы спросить у него о причинах такого поступка. Вот что он мне сообщил:

— Месяца два назад прибыл ко мне с востока один постоялец с этой вот служанкой. В дороге она занемогла, и гость попросил разрешения оставить ее у меня в доме, пообещав непременно за нею вернуться. Больше он не появлялся. Почему она так ведет себя, право, не знаю.

Я стал подозревать, что служанка эта — нечистый дух, и вытащил зеркало, желая изгнать беса. Но Ин-у взмолилась:

— Пощадите меня, я приму свой истинный облик.

Прикрыв зеркало, я ответил:

— Прежде расскажи о себе, потом уж меняй обличье. В награду я отпущу тебя.

Служанка, отвесив двойной поклон, поведала мне:

— Я лисица, явилась на свет под сосной у храма Владыки горы Хуа[11] тысячу лет назад. Беспрестанно меняя обличье, многих морочила я, и за эти проделки суждена мне была смерть. Но, не дожидаясь, пока Владыка горы до меня доберется, я укрылась в дальних землях между реками Вэй и Ха. Там некто Чэнь Сы-гун, уроженец Сягуя, удочерил меня, жена его, из рода Чжэн, всячески пеклась обо мне и заботилась. Мои приемные родители отдали меня замуж за своего земляка Чай Хуа. Но мы с ним не поладили, и я убежала от него на восток. Едва покинув пределы Ханьчэна, попала я в руки одного бродяги по имени Ли Цао, человека невежественного и жестокого. Он принуждал меня всюду следовать за ним. Мы бродяжничали несколько лет, пока, совсем недавно, не попали сюда, где он вдруг оставил меня. И надо ж мне было нежданно-негаданно наткнуться здесь на Небесное зеркало! Теперь мне уж не скрыть от людей, кто´ я на самом деле.

— Значит, по-настоящему, ты лисица. А скажи-ка, не затем ли ты приняла человеческий облик, чтобы чинить людям зло?[12]

— Человеком я стала, чтобы служить людям, а не вредить, — отвечала она. — Но смена обличья есть нарушение божественного порядка, вот почему меня ожидает