Когда на станцию напали, в это поначалу никто не поверил.

Обитавших здесь специалистов можно понять: служба безопасности так часто проводила учения в условиях, приближенных к боевым, что работники попросту перестали обращать на них внимание. Если в самом начале все дисциплинированно прятались там, где велел план обороны, то вскоре людям просто надоело тратить по два-три часа рабочего времени на ерунду. Идут эксперименты, прерывать их – неприятно, порой – очень сложно, порой – губительно для результатов, полученных за многие месяцы работы, а иногда даже и опасно.

Когда во время одной из тревог у генетиков сдохла какая-то очень ценная культура, научный руководитель «Черного лебедя» взбунтовался. И уже полгода длилась его партизанская война против начальника службы безопасности. На стороне первого выступало большинство ученых, на стороне последнего – почти весь ненаучный персонал. Они-то здесь отбывали вахту, а среди нашей братии борьба за место на новой станции порой в прямом смысле слова доходила до драк. И стоило ли это выдерживать, чтобы зря тратить время на месте!

Капитан станции, человек ответственный и серьезный, контролировавший на вверенной территории почти все, именно в этот вопрос не лез. Поскольку не лез не только он, но и высшее руководство, чуялся в этой конфронтации некий политический душок: похоже, спорили между собой не только два начальника, но и их покровители на самом верху. Впрочем, рядовых обитателей станции это мало заботило, главное, выговоров нам не делали и взысканиями не грозили.

В общем, когда истошно взвыла сирена, работы продолжились согласно утвержденному плану.

Мы с Леночкой как раз в этот момент спешили с обеда в макетный зал. Программисты должны были закончить расшифровку данных, полученных зондом «ЧЛР-46», которые сулили отличные перспективы.

– Василиса Аркадьевна, мы же не побежим в укрытие? – с надеждой спросила Лена, когда мы, вжавшись в стену, пропустили мимо маленькое стадо мужиков в легкой броне.

– Делать нам больше нечего! – согласилась я, продолжая путь. – Что-то черный полковник развоевался, суток же не прошло с прошлых учений!

Под сутками я по здешней привычке подразумевала период оборота двойной звезды, вокруг которой вращалась станция – чуть больше пяти с половиной земных. Новички обычно путались, но быстро привыкали.

– Может, проверка какая-нибудь?

– Думаешь, Гаранин все-таки выбил? – Я засомневалась. – Через голову Дениса Саныча?

– Ой, что тогда буде-ет! – протянула Леночка с восхищенным ужасом.

Остроту и пикантность ситуации с противостоянием придавал тот факт, что научрук тоже военный и они с безопасником в одном звании. Но наш Баев, белый полковник – старше, биолог из военной науки, мужчина большого ума и чуткости, а Гаранин – из боевиков, в полном смысле слова солдафон. Местные легенды расширяли его послужной список на все военные столкновения последних тридцати лет и наделяли всеми возможными наградами, но это добавляло ему любви только девочек из снабжения и аппаратной.

Черный и белый – конечно, по шахматной аналогии, да и внешне им подходило. Научрук благородно сед и чаще всего в халате, начбез – смуглый брюнет в черном форменном комбинезоне.

Когда мы вошли в макетный зал, один из огромных типов в броне наставил на нас нечто большое, агрессивного вида. Оружие, конечно.

– Вы обе, быстро туда! – Он махнул стволом в сторону.

– Не повышайте так децибелы, мы не глухие, – недовольно ответила я, но прошла, куда велели. Не из уважения, нам именно туда и нужно было.

В этот момент еще один в броне подскочил к пульту управления шлюзом и что-то начал с ним делать. На мгновение немного упала гравитация: отсек перешел на автономное существование.

– Да что вы себе позволяете! – подскочил к ним Андерсен, начальник программистов. – Прекратите ломать технику! Согласно штатному расписанию вы не имеете права!..

К шлюзу обернулись все: у Джеймса крайне мерзкий и громкий голос. А еще он очень настырный и тошнотворно-правильный, связываться – себе дороже. Всех интересовало, как вояка станет выкручиваться.

Но он не стал. Выстрелил в голову. Та лопнула с тихим сухим звуком.

Немую сцену длиной в пару секунд разорвал слаженный визг Леночки и Ольги с другого конца зала.

– Всем заткнуться! – заорал один из бронированных. – Собраться в этом углу! Бегом! На пол!

Я, поспешно отведя взгляд от мерзкого зрелища, одной рукой обхватила свою аспирантку за плечи, второй – зажала ей рот и, шепотом попросив вести себя тихо, потащила туда, куда приказали. Перед глазами как наяву встала очередная памятка из разряда «если вдруг», которые, конечно, никто никогда не учит и читают только для того, чтобы убить время. Но вот, поди ж ты, врезалась в память!

Не спорить с террористами. Молчать. Не смотреть в глаза. Не ругаться, не качать права, сидеть и тихонько ждать спасения.

Если, конечно, Гаранин не обидится на бестолковых штатских и станет нас спасать. Я бы на его месте не спешила…

Тех, кто проявил меньшую расторопность, бронированные награждали тычками, сгоняя в кучу, как скот. Не знаю, почему начали только сейчас. Может, до сих пор пользовались полным равнодушием со стороны работников, чтобы «окопаться» здесь?

На пятачке, где разместили заложников, обычно проводили совещания и презентации, для чего из пола «выращивали» стулья и подгоняли проектор. Но сейчас тут было пусто, обеспечивать нас удобствами не спешили.

Тринадцать человек, десять моих и трое выделенных программистов, сконцентрировались возле меня и Майка, коллеги ныне покойного Джеймса. В отличие от начпрога, его зама на станции любили: редкий специалист, обаятельный, да еще симпатичный спортивный парень. Он и сейчас прикрывал широкими плечами остальных женщин – киберумницу Ольгу и физика-ядерщика Хему, мою подругу. Перед нами с Леной, прижавшимися к стенке, тоже уселись хмурые мужчины.

Порыкивания и окрики бронированных пресекли все разговоры и вопросы. Сбор заложников, к счастью, обошелся без новых трупов. Останки начпрога оттащили куда-то в другой угол, находящийся вне поля нашего зрения, за что я была искренне благодарна.

– Василиса Аркадьевна, что им от нас надо? – всхлипнула Леночка.

– От нас, наверное, ничего, – ответила честно. – Скорее уж от правительства…

– Эти из «Последнего дня», – через плечо шепнул Амадео Тотти, мой зам.

– Заткнулись! – рявкнул один из бронированных.

Лена дернулась и крепче вцепилась в мой халат. Я погладила ее по голове, сосредоточенно разглядывая пол и искоса наблюдая за перемещениями нападающих.

Их было всего пятеро. В непрозрачных снаружи шлемах, рослые, массивные из-за брони и с высоты моих полутора с хвостиком метров казавшиеся особенно огромными. Двое у входа, один – наверху, на эстакаде, четвертый возле нас – сторожем.