Вайолет Грейс

Аннкорт

1 ЧАСТЬ.

ПРОБУЖДЕНИЕ.

Тьма. Кромешная и непроходимая. Глаза пытались сфокусироваться на чём-то кроме неё, но ни намёка на свет или какой-либо предмет не было. Я попыталась коснуться тьмы рукой, ощутить хотя бы кончиками пальцев, но ничего не чувствовала. Лишь слышала где-то вдалеке звук падающих капель воды…Раз, два… Кажется, будто прошла вечность, и я, порядком, сбилась с счёта уже на сотой капле.

Я не чувствовала своих рук, ног, пальцев и себя саму. Будто меня здесь не существовало. Будто я была ничем, лежащая на самом дне глубокой нескончаемой темноты.

Меня мучили вопросы, на которые я не могла найти ответ: где я находилась, что случилось и многие другие, от которых начинала гудеть голова.

Это было первое чувство.

Боль.

Оно и вывело меня из тьмы, заставив, наконец, открыть слипшейся глаза. Казавшийся таким ярким, дневной свет обжигал роговицу глаза, заставляя меня поморщиться. Кое-как мне удалось сфокусировать взгляд на единственном, как оказалось, источнике света – полуразрушенном окне с свисающими рваными противно-жёлтыми шторами. Лучи, проникающие в комнату, так некстати падали прямо на лицо, заставляя отвернуться. Шея тут же отозвалась тупой болью, и я поморщилась.

Боль.

Она была в каждой клеточке моего тела, пусть даже я не могла пошевелиться.

Так… Спокойно… Попытаемся по-тихоньку…

Я решила начать с малого, пытаясь сначала привести в движение мимику – согнула губы в трубочку несколько раз, высунула язык и три раза сжала челюсть. После чего пошевелила пальцами: сначала на левой руке по одному, потом на правой. Поднять руки вверх оказалось задачей сложнее, но я справилась, удерживая зудящие от боли мышцы над собой в течение пары секунд. Получилось. Отлично.

Слишком много времени ушло на то, чтобы прийти в себя. Вновь ощутить себя в собственном теле. Однако, когда я, наконец, попыталась встать с теплого пола, мою ногу пронзила боль, похлеще любой другой. Приподнявшись на локтях, я почувствовала, как резкая ноющая судорога распространилась по всей правой ноге, начиная от самой стопы.

Я громко выдохнула, подавляя рвущейся наружу скулёж. Вновь опустив взгляд, я скривила лицо в отвращении, почувствовав приступ тошноты. На мне были грязные порванные в нескольких местах джинсы, будто я валялась везде где только можно. Чуть ниже зоны паха было ранение, густо покрытое корочкой крови, которая не останавливалась. Все ноги и пол были перепачканы алой жидкостью, а я лишь смотрела на это и не представляла, что мне делать.

Прикоснувшись к лицу, я тут же одёрнула руку, испуганно осматривая ладони. Все вокруг было в крови.. Ладони были содраны в кровь, в грязи и неприятно ссадили. Сейчас я думала лишь о том, что провела здесь неизвестно сколько времени, а значит в ноге уже могло пойти заражение.

Вытерев руки о такую же несвежую майку, я сжала рану по бокам, и наклонилась, чтобы взглянуть на неё поближе. Мне казалось, что я увидела проблеск глубоко зашедшей пули, но ясно, что вытащить её я не смогу. Не имея медицинского образования, и не держа уверенно в руке даже учебник анатомии, я могла рассчитывать только на собственную смекалку. Судя по всему, в меня кто-то стрелял, а значит место не слишком безопасное. Ещё бы было хорошо узнать «здесь» – это где?

Комната была в полнейшем беспорядке: диван около которого я всё это время лежала покрылся толстым слоем пыли и стоял криво; кухонный стол был перевёрнут вместе с тарелками, которые осколками валялись по всей квартире; всё вокруг покрылось пылью и грязью, доносимой с улицы через разбитые окна.

Несмотря на заложенный нос, я чувствовала плотный запах гнили. Судя по всему, в квартире была утечка газа, потому что вся кухня была покрыта гарью, входившей почти что в пределы совмещённой гостиной. Окно на кухне и вовсе отсутствовало, позволяя гонимой с улицы пыли кружить по квартире.

Я откашлялась, чувствуя, как сдавило всю грудь. Видимо, я забежала в заброшенный дом, чтобы укрыться после полученного ранения. Взглянув в очередной раз в сторону окна, я заключила, что на улице светло, а значит – день. Никаких голосов или звуков с улицы не доносилось, что настораживало ещё больше. Почему так тихо?

Я подумала о том, что мне вовсе не хотелось бы выходить на улицу и узнавать.

Но я не могу сидеть здесь, нужно что-то делать…

Превозмогав боли во всем теле, я встала, сразу опираясь на мягкую обивку дивана. Нога беспомощно волочилась по полу, пока я пыталась найти аптечку. В этом доме должно быть что-то, чтобы обработать и перевязать рану, если, конечно, здесь жили ответственные люди. Передвижение по квартире с огнестрельным ранением – то ещё приключение, я обыскала все возможные ящики и спустя минут двадцать смогла найти только бинты и бутылку рома в кладовой. Посмотрев на пачку обезболивающих, я глубоко вздохнула и закрыла прикроватную тумбу. Мало ли сколько здесь лежат эти препараты.

Сил практически не было, но я, кряхтя, опустилась на пол, прислонившись спиной к кровати. Дрожащими руками я начала поливать ладони ромом, попутно вытирая их о какие-то шорты, найденные в полупустом шкафу. Приспустив джинсы до колен, я принялась обрабатывать ранение, надеясь, что моей ноге ещё возможно помочь. Пинцет в этом доме я так и не нашла, поэтому решила использовать единственный возможный вариант – всё же оставить пулю в ноге и не строить из себя хирурга.

Нужна тряпка.

Я оглядела пространство вокруг себя, натыкаясь на простыню на кровати. Дотянувшись рукой, я потянула пыльное одеяло, скидывая его на пол и сразу же сдёргивая оставшейся чистой простыню. Порвать тонкую ткань было несложно, но мне показалось, что я истратила свои последние силы на это. Однако было не время сдаваться, впереди у меня была более сложная задача – выдержать обработку.

Я перевязала ногу сверху куском простыни, затягивая как можно туже. Кровь, слава богу, не шла рекой, а значит ничего серьёзного не задето. Или же я потеряла уже достаточное количество крови. От этой мысли я нервно усмехнулась.

Следующие полчаса я отчаянно пыталась громко не кричать, обильно поливая ранение ромом, сжимая в зубах простыню. К сожалению, единственный спирт в этом доме был только такой, поэтому я не только обрабатывала им рану, но и использовала в качестве обезболивающего. Сделав из бутылки очередной глоток, я глухо дышала, чувствуя, как от