Наш современник, участвовавший в маневрах военно-исторических реконструкторов, волею судьбы был заброшен в самое начало XVII века – на дворе начинался сентябрь 1603 года. И сразу же оказался вовлечен в водоворот зарождающейся Смуты, потому что удивительным образом походил на сына Ивана Васильевича «Грозного» – того самого царевича Дмитрия.

Не желая примерять лавры Лжедмитрия, наш герой начал всячески открещиваться от своих прав на престол. Дескать, я не я и лошадь не моя. Вместе с тем старательно придерживается линии поведения, направленную на максимальное снижение потрясений. Однако, чтобы он не делал, как бы не старался, окружающие только сильнее убеждаются – он настоящий царевич Дмитрий. Даже Мария Нагая при боярах опознала его, а бояре о том документ составили. Он! Натуральный! Без консервантов и вкусовых добавок! Прямо как по старому ГОСТу! В конечном итоге выбранная Дмитрием линия поведения приводит к его сближению с Борисом Годуновым, который, стремясь укрепить свое положение, планирует отдать за него свою дочь. Но не получается – она гибнет от яда. Но, в любом случае, царевич Дмитрий оказывается в списке соратников первого царя из дома Годуновых.

Пытаясь заняться созидательным трудом, Дмитрий, неплохо образованный даже по меркам XXI века[1], начинает разворачивать облегченную испанскую терцию – единственный вариант военной формации, подходящий под материальные возможности Москвы 1603–1604 годов. Вводит практику системной физической и боевой подготовки, совершенно чуждой миру в те годы. Марш-броски, работа на турнике и брусьях, полоса препятствий и строевая подготовка легли в основу главных инструментов преобразования сброда, в крепкое, хорошо дисциплинированное и управляемое войско.

В 1605 году начинается Смоленская война. Сигизмунд III Ваза стремится посадить в Москве свою марионетку – царевича Василия, что, на самом деле являлся сыном опальной жены Ивана Грозного Анны Колтовской, нагулявшей его на стороне – от окольничего. За что ее царь и «забрил» в монахини насильно, хотя должен был казнить. Деньги на войну Сигизмунду выделил Сейм и клан Мнишек – самый богатый и влиятельный клан в Польше тех лет. Он контролировал практически все крупные города Польши и держал в своих руках огромные финансовые потоки. Но был худородным. Вот и планировал поправить это дело, сделав женой нового царя Василия дочь своего лидера – приснопамятную Марину Мнишек.

Выступив к Смоленску со своим войском Дмитрий в трех сражениях разгромил армию Сигизмунда, обратив ее в бегство. Захватил походную казну, богатые трофеи, а также Василия и Марину. И внезапно оказалось, что Марина удивительным образом напоминает героиню компьютерных игр о Ведьмаке – чародейку Йеннифэр из Венгерберга. Не только внешностью, но и характером. На фоне местных эталонов красоты, далеких от вкусовых предпочтений царевича, она выглядела в его глазах если не богиней, то чем-то подобным. Впрочем, только для него – все окружающие не считали ее красивой и не понимали, что в ней нашел царевич. Ведьма ведьмой же. И недоумевали от чувств царевича к ней, считая приворотом.

В это время в Москве Иван Шуйский поднимает мятеж против Бориса Годунова, стремясь занять престол. Почему Иван, а не его старший брат Василий? Так тот в это время находился в Испании, куда его с посольством отослал Борис по совету Дмитрия. Но и брат не подвел. Семейная забава – бунты – у них в крови. Царевич вынужден отказаться от своего плана идти на Литву, спешно заключает с Сигизмундом «вечный мир» на пять лет и идет освобождать Москву. На подступах к городу разбивает войско сторонников Шуйских и, войдя в столицу, берет кремль. И как-то так «вдруг» оказывается, что единственным претендентом на престол остается только он. И это, несмотря на то, что корона ему он даром не нужна, и вообще – во все это изначально он вляпываться не хотел…

Понимая, что править Русским царством не хочет, он созывает Земский собор и устраивает там грандиозную провокацию. Цель проста – сорвать это действо и провести государственный переворот, дабы установить в державе республику. Или что-то аналогично. А потом плавно отойти от дел, занявшись чем-то более приятным. Тащить бремя монарха ему не хотелось совершенно, а допускать избрание других он считал смертельно опасным для себя – убьют.

Но сложилось так, как сложилось – 12 августа 1605 года его единогласно избрали царем – Дмитрием Ивановичем. Недовольный, но смирившийся со своим положением, он начинает готовить масштабные реформы. Просто потому, что вообще ни разу не согласен с той моделью государства, экономики и войска, что установлена в державе. Да и крепостное право для него что красная тряпка для быка.

В ходе подготовке реформ Марина находит способ выиграть пари. Смысл задумки прост. Дмитрий страстно жаждет Марину и одновременно с тем боится своей страсти к ней. Ведь так и под каблук легко попасть. А потому он ищет оправданий. Если девушка выиграет пари, то он возьмет ее в жены. А если нет? Казнит от греха подальше. Однако, все сложилось довольно позитивно и, эта полячка, приняв православие, обвенчалась с Дмитрием, став царицей – Мариной Георгиевной, что круто изменило жизнь нашего героя.

В эти же дни происходит второе фундаментальное событие – Дмитрий понимает, что он не самозванец. Слишком много совпадений. Поведение его приемной семьи, что всегда морозилась парня. Странный шрам. Внешность, входящая в диссонанс со всеми его родственниками там, в XXI веке. Судя по всему, получалось, что некто вытащил раненного царевича в будущее, где вылечил и пристроил в надежную семью на воспитание. А потом, волею судьбы, тот все равно «загремел» в ту эпоху, в которой ему надлежало жить… и умереть. Причем приемные родители, по крайней мере отец, знали кто он и откуда.

В сентябре 1606 года проходит новый Земский собор, который утверждает грандиозные реформы на Руси. Так, например, отменяется крепостное право, отменяются все внутренние таможни, а сама держава провозглашается Империей.

Казалось бы – благие начинания. Однако они прямо бьют по кормовой базе бояр и помещиков, провоцируя тех на восстание. Ведь от прохода в будущее нас всегда удерживают множество якорей. Вот Дмитрий и постарался их обрубить по-нашему, по-джедайски. Топором, то есть.