– Ну, это уже переходит все границы! – сказалаЛола, захлопнув за собой тяжеленную дубовую дверь. – Ноги моей больше небудет в этом вертепе!

От удара свалилась с козырька огромная сосулька, Лола едвауспела отскочить, поскользнулась на ступеньке, чудом не сломав каблук,подхватила падающую сумочку, но уронила перчатку. И, разумеется, прямо в лужу.

Лола горестно ахнула и перехватила взгляд проходящейстарухи. Взгляд был равнодушный, но Лоле показалось, что старуха откровеннозлорадствует. Проехала машина, разбрызгивая жидкий снег, и перчатка скрыласьпод грязной водой. Лола топнула ногой с досады и решила оставить перчатку влуже. Она была зла как черт, да что там, как целая тысяча чертей! Ее только чтообманули в лучших чувствах, обидели и унизили!

А ведь только сегодня утром жизнь была полна приятныхнеожиданностей и сияла перед Лолой яркими красками…

Лолу разбудил телефонный звонок. Незнакомый, но оченьприятный женский голос сообщил, что новый, совсем недавно открывшийся театрнабирает труппу, и сегодня главный режиссер театра Всеволод Семибратскийприглашает Ольгу Чижову на собеседование. У них как раз пока свободно амплуагероини.

Семибратский был в театральных кругах города человеком не точтобы знаменитым, но довольно-таки известным.

– А кто вас направил? – спросила Лола, чтобы несразу соглашаться.

И дама любезно назвала пару знакомых имен, и сообщила, чтоизвестный критик Пеликанский отзывался о Лолиной игре очень и оченьблагосклонно. И Лола согласилась прийти, сумев все же сдержать прорывавшуюся вголосе радость. Собираясь на встречу, прихорашиваясь и чистя перышки, Лолапоймала себя на том, что напевает что-то веселенькое. Ах, как захотелось сновавыйти на сцену в свете рампы, двигаться, произносить фразы из любимых пьес, апотом с замиранием сердца слушать аплодисменты и выходить на поклоны! Ах, каксоскучилась она по пыльному запаху кулис, по шепоту суфлера из будки, по цветамв гримерке и даже по косым взглядам коллег женского пола! Ведь Лола была прирожденнаяактриса, все без исключения признавали у нее талант, и даже сам Пеликанскии… Нопро это уже говорилось.

И вот вместо того, чтобы блистать на сцене, как Ермолова иКомиссаржевская, чтобы умереть на эшафоте, как Мария Стюарт, сгореть на костре,как Жанна Д'Арк, или уж на самый крайний случай быть задушенной рукамиревнивого мавра, как Дездемона, вместо этого Лола должна сидеть в четырехстенах и играть только тогда, когда этого захочет ее компаньон и мучитель ЛеняМаркиз. Он, видите ли, возомнил себя знаменитым мошенником и теперь используетЛолу только для тяжелой и опасной работы. Черствый, бездушный человек,безжалостный эксплуататор женского труда!

«Чем тебе плохо? – говорит эта равнодушная личность,когда Лола жалуется на судьбу. – У тебя творческая профессия, играй хотькаждый день! Да еще получай за это очень хорошие деньги!»

И кого он заставляет Лолу играть? Скучающих богатых дамочек,либо же горничных, или уборщиц, а то и вовсе какую-нибудь старую бомжиху.Нечего сказать, удачные роли! Где Офелия, где Беатриче, где Нина Заречная из«Чайки»: «Ах, отчего люди не летают как птицы!»

Где Лаура из «Каменного гостя», где «Бесприданница»,наконец?

И Ленька, эта ехидна в образе мужчины, еще имеет наглостьутверждать, что Лола вполне довольна своей жизнью, потому что играть в театреей мешает непроходимая лень. Да, надо признать, Лола терпеть не может вставатьпо утрам, особенно в плохую погоду, но вот же, она преодолела себя и пойдет навстречу с главным режиссером театра… кстати, как же он называется? «Театр наподоконнике»… Не слишком удачное название, впрочем Лоле нет до этого дела. Какговорит ее черноморская тетка Калерия Ивановна: «Хоть горшком назови, только впечку не ставь!»

Как известно, театр начинается с вешалки. «Театр наподоконнике» не был исключением. Гардероб Лоле не понравился – тесное,полутемное помещение в подвале, облицованном грязно-белой кафельной плиткой,как общественный туалет. Кстати, запах, стоявший в подвале, давал понять, чтотуалет тоже находится где-то рядом. Сердитая тетка за стойкой в лучшихтрадициях отказалась взять зонтик – пропадет, мол, а я отвечай.

Лола долго искала кабинет главного, а когда нашла, оноказался наглухо заперт. Пробегавшая мимо встрепанная девица крикнула, чтобыЛола не бродила по коридорам тенью отца Гамлета, а шла, как все, к АнгелинеМихайловне. Лола поскучнела и поплелась по указанному адресу, однако встретилатам все ту же встрепанную девицу, которая, как местная жительница, знала всеходы и выходы и успела раньше Лолы.

– Мне Семибратский назначил встречу! – строгосказала Лола, чтобы сразу поставить девицу на место.

– Он в командировке! – отмахнулась девица. –Да кто вас вообще прислал?

– Вы же сами звонили! – напирала Лола.

– Я? – возопила девица. – Да я в жизни вам незвонила! Вечно эта Ангелина наприглашает кого ни попадя, а сама улизнет!

– Ну знаете! – возмутилась Лола. – Так вывсех актеров распугаете!

– Оставьте ваше резюме, я передам главному, –предложила малость присмиревшая девица.

Но Лола уже вошла в раж.

– Милочка, неужели вы могли подумать, что я стануработать в вашей забегаловке? – обманчиво спокойным тоном спросилаона. – Это же надо набраться наглости и приглашать сюда приличныхартистов! Зал крошечный и темный, вместо гримуборной – собачья будка, отношениепросто отвратительное! Назначить встречу и не прийти! Правильнее было быназвать ваш театр «На помойке!» Там вам самое место всем коллективом!

– Скатертью дорожка! – тут же отозваласьдевица. – Не хотите – не надо! Других найдем!

– Очень сомневаюсь, – буркнула Лола и вышла, кипя отярости.

И вот сейчас она была зла, как тысяча чертей. Да еще иперчатку жалко.

Она сделала шаг в сторону бокового переулка, где оставиламашину, как вдруг кто-то окликнул ее удивительно знакомым голосом:

– Лёлька! Ты ли это? Глазам своим не верю!

Лола завертела головой, мрачная физиономия ее просветлела,она радостно взвизгнула и бросилась в объятия своей старой подруги АниВетровой, с которой не виделись они, дай бог памяти, больше двух лет, с техсамых пор, как она познакомилась с Леней Маркизом и сменила профиль работы.

Они расцеловались и рассмотрели друг друга. Анька выгляделанеплохо даже на самый пристрастный женский взгляд. На каблуках она была немноговыше Лолы, на ней была очень приличная коротенькая норковая шубка и стригласьона явно в дорогом салоне.

– Что ты тут делаешь? – спросили обе хором ирассмеялись.