– Болел? Я тебя умоляю! – Анна махнула рукой, едване уронив чашку. – Да у него здоровья на десятерых! Ни одна холера его невозьмет, об асфальт не расшибешь! Просто импотент. Не стоит у него, понимаешь?Совершенно!

Дальше пошли неаппетитные подробности, на которые Анна нескупилась.

«Отчего я чувствую себя помойным бачком, – думалаЛола, – или вокзальной плевательницей? Ну и Анька, это же надо до такогодойти. Разбалтывать такое про мужа, хоть и бывшего, все же это чересчур…»

Она не сумела скрыть гадливости во взгляде. Анна жепо-своему истолковала ее выражение и выпалила:

– Честное слово! Думаешь, я вру?

«Врет! – тотчас поняла Лола. – Или привирает. Пропостель точно врет. Впрочем, какое мне до этого дело?»

Простились они довольно холодно.

Дома Лолу встретило все ее многочисленное семейство, которымона, не будучи замужем, сумела обзавестись за последние два года. Ее боевойдруг, соратник и компаньон Леня Маркиз выглядывал из кухни, на нем был Лолинрозовый передник в клеточку, в руках большой столовый нож. Попугай Перришонсидел на своем обычном месте – на вешалке, кот развалился на пороге гостиной. Инаконец, Лолино сокровище, единственное близкое ей существо на этом свете –крошечный песик породы чихуахуа по кличке Пу И – таращился из-за галошницылюбопытными глазками.

– Ты где была? – спросил Леня, и Лола тотчасрассердилась.

Какое он имеет право контролировать ее? Ведь они друг другуникто, то есть у них общее дело, но личная жизнь каждого неприкосновенна.Однако Лола не стала сварливо отлаиваться, что не его, Маркиза, дело, куда онаходит. Она вспомнила Анну, ее визгливый голос, скандальные интонации и решилапромолчать. Однако все же следовало что-то ответить, иначе Ленька прицепитсякак смола, но про театр Лола ни за что не расскажет, а то он будетзлорадствовать.

– Да так… – Лола улыбнулась всем лучезарно и поскореенаклонилась к Пу И, – побродила по магазинам, погуляла…

Лола, конечно, была хорошей актрисой, но эту сцену сыгралафальшиво. Во всяком случае, Леня понял, что она врет, он слишком хорошо изучилсвою партнершу.

Весь день до вечера Лола была сердита и задумчива.Настроения ее не улучшил сытный обед, который приготовил Леня, сверяясь столстой поваренной книгой. Леня очень старался, и хоть куриные грудки оказалисьслегка пережаренными, а рис, наоборот – недоваренным, Лоле, несомненно,следовало поощрить такую полезную инициативу. Что она и сделала.

Вечер был уныл и скучен. Компаньоны разбрелись по своимкомнатам, звери в гостиной смотрели очередной сериал про ментов. Если бы Лолане была так расстроена собственными проблемами, она сообразила бы, что Маркизтоже в последнее время что-то заскучал, слоняется по квартире без дела и частои тяжело вздыхает, как больной сенбернар.

Наутро Лола встала свежая, как весенний первоцвет, и решилавыбросить из головы свое несостоявшееся свидание с театром. В самом деле, у нееесть замечательный компаньон, есть Пу И и другие звери, есть столько денег,сколько нужно, чтобы удовлетворять все свои капризы, так чего же еще-то? Нестанет она менять все это на сомнительное удовольствие покрутиться передпубликой в полупустом зале на продуваемой всеми сквозняками грязной сцене. Богс ним, с Шекспиром, и с Шиллером, и с Чеховым…

Лола велела Лене отвечать всем по телефону, что ее нет дома.Впрочем, никто и не спрашивал. Но на третий день она обнаружила в почтовомящике записку от самого Семибратского.

Он очень извинялся. Он был безумно расстроен, что не смогвстретиться с Лолой третьего дня, его срочно вызвали в Москву в министерствокультуры. Он умолял Лолу прибыть завтра к нему в двенадцать часов длясерьезного и неотложного разговора. Конечно, Лола может подумать, но он личнодля себя уже все решил – в амплуа главной героини он видит только Ольгу Чижову.У него есть на примете несколько замечательных пьес, где роли будто созданыспециально для нее. «Дорогая, – писал дальше главный, – мы с вамисотворим такое! Публика будет в восторге!»

Лола прочитала записку тут же, на лестничной площадке.

«Ни за что не пойду! – решила она и смяла записку вкулаке. – Не на ту напали»!

Она толкнула дверь подъезда и выбросила записку в урну.

«Отвратительный театр, – думала она на ходу, – иэта хамская девица в приемной… Это все так, но я ведь актриса. А для настоящейактрисы нет ничего важнее сцены! Что с того, что театр маленький, в гримуборнойсвинарник, а со стороны персонала сплошное хамство! Зато я буду играть! Игратьна сцене, для настоящей публики!»

Лола круто развернулась и побежала назад. У подъезда онавытащила записку из урны, стараясь не думать, что скажет консьержка, которая наблюдаетсейчас за ней через камеру.

Наутро в прекрасном настроении Лола припарковала машинувозле театра. Погода соответствовала радостным трубам, певшим в Лолиной душе.Все у нее замечательно, а будет еще лучше. Она будет много работать и таксыграет в новой пьесе, что публика будет визжать и топать ногами от восторга!Сильные, суровые мужчины будут, стесняясь, утирать скупые мужские слезы, аслабые женщины – и вовсе лишаться чувств. В гримерке не поместятся все корзиныс цветами, и их будут выставлять в коридор. И Ленька наконец перестанет над нейподсмеиваться, прижмет руки к сердцу и скажет голосом, дрожащим от сдерживаемыхэмоций:

– Лолочка, дорогая, как я был не прав! Ты –удивительная, необыкновенная, гениальная актриса! Я недостоин дышать с тобой однимвоздухом! И больше никогда не буду заставлять тебя помогать мне вмошенничестве. Ты создана для того, чтобы играть, чтобы тобой восхищалисьтысячи, миллионы людей! Ты – Сара Бернар, Вивьен Ли, Анна Маньяни в одномфлаконе!

С мечтательной улыбкой на устах Лола вошла в приемную ивстретилась взглядом с давешней встрепанной девицей, которая что-то писала набланках.

– Опять вы? – удивилась та. – Что-нибудьзабыли в прошлый раз?

Лола помахала перед ее носом запиской Семибратского.

– Меня ждут, – холодно сказала она.

– А вот и нет! – радостно завопила девица,тряхнула ручкой, отчего по всему помещению веером разлетелись брызги чернил,Лола едва успела отскочить. – Главный уехал. Его вызвали срочно!

– В Москву? – простонала Лола.

– В Смольный, в управление по культуре! А вы чтохотели?

– Собственно, хотела не я, – процедила Лола,медленно накаляясь, – хотел он, Семибратский. Он хотел взять меня наамплуа главной героини.

– Он? – девица вылупила глаза и захлопала белесымиресницами. – Но как же… Ведь мы уже утвердили на героиню Свиристицкую!

– Свиристицкую? – завопила Лола, потеряв голову отвозмущения. – Эту корову, эту бегемотицу, этот… комод на двух ножках?..