Совесть

POV Лилия

Речь звучала, как страшная сказка, наполненная горькими предсказаниями и вопросами, которые били в самое сердце. Точно в цель, как ловкая стрела. От мрачных слов кровь в жилах превращалась в обжигающий лед и сердце приостанавливало стремительный «бег» .

Я бы могла посмотреть в лицо женщине, но не хватило обыкновенной смелости. Все что мне оставалось глядеть в пол и слушать старческий, хриплый, обессиленный голос, не прерывающийся даже на дыхание:

- Теперь каждую ночь зверь будет приходить к тебе и брать. С голодной одержимостью. Грубо и мощно. Когда только пожелает грязного соития. А ты того же жаждешь? Теперь послушно будешь ложиться на спину, разводить колени в стороны и принимать всю мощь и страсть жадного любовника, который отныне не даст тебе покоя. Дорогое дитя, будешь ли ты сладко стонать и услаждать этими страстными звуками слух своего грязного чудовища? Станешь мокрой для него? Голодной и податливой? Знай, что Зверь оторвется на твоем теле за годы отказов, так что ноги перестанут сдвигаться.

А как думаешь твой отец наблюдает из песков, как его единственная дочь отдается его убийце? Заманчивое зрелище должно быть для него, не правда ли Лилия? Или ты теперь Роза Красных Песков? Его Роза?

Одичалый зверь слюной исходит по тебе, так иди же и утоли его голод, грязная потаскуха!!!

Слова «грязная потаскуха» ударили не просто стрелой, а мощным тараном в грудь, выбив дыхание, душу, мысли и заставили пьяно поднять взгляд. Увидеть, как радужки в глазах старухи резко исчезли. Растворились. Теперь два белых, словно слепых пятна смотрели на меня, но это видимость. Первое неправильное впечатление, ведь незнакомка совершенно точно знала куда идти. Прямо ко мне.

Оскалившись, она вырвалась из невидимых кандалов и засеменила по полу босыми ногами-палками, обтянутыми морщинистой кожей,без капли жировой прослойки. Ее худые пальцы вцепились в мое горло, отняв кислород, заставив задохнуться, беззвучно открыть и закрыть рот.

- Отродье! Отродье! - синхронные голоса вторили старухе и звали меня.

Во тьме сквозь легкую дымку в сознании я увидела десяток людей полностью обнаженных, но покрытых слоем крови. Изможденных, худых, как скелеты. Они шли и тянули пальцы, отрубленные по фалангам.

- Это Зверь с нами сделал! Помни! Всегда помни лицо убийцы! Иди к нам, отродье, мы заждались! Иди к нам, последнее дитя тринадцатой земли!

Чем сильнее я билась в удушающих объятиях старухи, тем омерзительнее звучали оскорбления.

Сотни мертвых рук схватила меня за волосы и начали жестко рвать. С легкостью уничтожили ночное одеяние. Руками с торчащими костями вместо пальцев впились в мою кожу, разрывая ее, полосуя, словно тупыми ножами. Кровь с открытых ран брызнула мне в глаза и на миг ослепила. Закрыла обзор на уродливые трупы.

Пытка была безжалостная, мучительно-долгая и болезненная и если бы мое горло не сжимала старуха, я бы визжала, как безумная дикарка. Мучения не заканчивались, а лишь нусиливались. Секунды набирали обороты и отсчитывали время до того момента, как мои глаза в предсмертных муках закатятся к потолку, но, словно по щелчку пальцев, вскоре всё прекратилось. Кто-то невидимый командовал черных праздником мести. Чужие руки отпустили, позволяя мне полностью обнаженной с изуродованным телом обессилено рухнуть на колени перед лицом своей совести. А мою совесть звали лучший друг детства - Антуан и отец. Я хотела что-то сказать, правда, хотела с ними поговорить. Разлепила губы, залитые кровью, но слова не получались. Из моего рта все также доносилась тишина. Возможно от удушья пропал голос. Я потерла горло, снова и снова пытаясь заговорить с некогда мне близкими людьми, но безжалостный меч палача одним ударом отрубил две головы, мгновенно скатившиеся мне под ноги.

Меня затрясло, как в лихорадке, руки, ноги задрожали от зрелища, и я начала падать лицом вниз прямов личную кровавую преисподнюю, похожую наогненное болото, но прежде чем оно сожгло, картина резко рассеялась, превратившись в белую дымку.

Яраспахнула веки и оказалась в знакомой палатке. Пробудиласьс криком , ощущая, как заколотило безумное сердце и как заструился ледяной пот по позвонкам.

Бедный Азамат испуганно встрепенулся от резкого окрика. Подорвался с мягких подушек и обеспокоено обхватил меня маленькими ладонями за талию, прижавшись щекой к груди.

В ответ я его крепко обняла подрагивающими руками, покрытыми липким потом ужаса и несколько раз погладила по макушке.

- Простите…простите, - как в бреду запричитала, успокаивая сына своим голосом. Для меня он показался жутко дрожащим, но сын не заметил моего состояния и не слышал, как я шмыгала носом и вытирала тыльной стороной руки со щек слезы, пролитые во сне. Перед глазами до сих пор - лица отца и лучшего друга. Мое подсознание невероятно жестоко подбросило самые тайные мысли.

Едва Азамат, доверчиво прижавшись к моему боку, крепко заснул, я решила выйти из палатки на свежий воздух, чтобы перевести дыхание и успокоиться.

Прежде набросила штаны (спала я в одной рубахе, доходящей до середины бедра), накинула капюшон на голову, пряча огненно-рыжие волосы. Надела очки, скрывая глаза от ночного излучения красных песков и вышла из палатки.

Словно оранжевое болото разлилось под ногами, но жара, на удивление, не чувствовалось. Но сколько бы, блаженно не прикрыв веки, я не вдыхала ночной воздух, никак не могла надышаться и успокоиться, ведь там во сне я видела их… Их так много. Трупы. Ожившие мертвецы из тринадцатой земли шли ко мне, звали в крепкие объятия. Приглашали к себе. Если бы верила в приметы и сны, подумала, что мертвецы зовут меня на тот свет, я итак слишком задержалась в этом мире после уничтожения тринадцатой земли. Зверь в тот день дал мне отсрочку от смерти.

Во сне совесть винила за то, что сближалась с врагом своего народа, с убийцей и тираном Красных Песков.

На протяжении дня рядом с сыном удавалось вести себя как обычно. Держать маску серьезной самодостаточной двадцати пятилетней женщины. Улыбаться, успокаивающе поглаживать Азамата, расстроенного прохладной встречей с отцом.

Не так мне представлялась встреча с бывшим любовником и не подобным образом видела знакомство сына с отцом. Более того, я не собиралась встречаться с Артуром Бонифацием до конца своих дней, но жизнь - веселая проказница на пять лет разъединила нас и вновь соединила на смертном одре Зверя. Я отбросила ненависть, вернувшись для его якобы спасения, хотя предполагаю и без моего внезапного появления Артур излечился бы о ран. А я всего лишь приходила и раздражала шейха своей заботой и мнимой покладистостью, несколько раз он даже выгонял меня. Все эти манипуляции по моему возвращению были больше похожи на шкодливую задумку Ярина для нашей с Артуром встречи.

Возможно было опрометчиво признаваться в том, что Азамат - его сын, но какой смысл скрывать правду? Позлить шейха? Любой, кто посмотрит в глаза Азамата, увидит хорошо знакомые стеклянные глаза Артура, меняющиеся при разном освещении. Более того, сын видит в темноте также хорошо, как и днем. А я не знала, что Артур тоже видит в темноте? Он мне не говорил.