Стоя на крыше высотки, белокрылый ангел наблюдал, как медленно светлеет воздух над городом-миллионником, как серый цвет набирает оттенки розового, а затем разбавляется золотым. Город оживал, постепенно набирая обороты шума и суеты. Но в этом бешеном урагане просыпающейся спешки и бесконечной погони ангел чувствовал лишь одну душу.

Скоро, очень скоро. Осталось подождать совсем чуть-чуть.

В пентхаусе.

«ГУП, ГУП, ГУП, БУМ, БУМ, БУМЦ» — жестоко раздавалось в моей голове, затем резко до омерзения стихло.

ВЖИИИИИИК!

Яркая вспышка разбила мой мозг на тысячи осколков, которые со скоростью большого вселенского взрыва врезались во внутреннюю часть многострадальной черепушки.

— А-а-а! — содрогаясь от невыносимой боли, попыталась я прокричать, но вместо этого мое горло выдало что-то похожее на предсмертный хрип. В ответ на мой неудавшийся крик протеста на меня хлынула обжигающе ледяная волна. Инстинктивно вскочив на ноги, я тут же от адской боли, со звоном пронзившей все тело и подкосившей меня, рухнула вниз, скуля от невыносимых страданий.

— Вставай, сука! — раздалось громогласное прямо над моей головой, отчего я окончательно поняла — моей голове таки пришел конец.

Мутный ежик упорно пробирался по пищеводу вверх, грозясь в любую минуту выбраться наружу.

— Сандр, приведи ее в чувство.

Не успела я ойкнуть от очередной вспышки сверхновой в моей голове, как меня грубо схватили и поволокли. В следующее мгновение я почувствовала, как меня сваливают на что-то твердое, холодное и скользкое, но стоило начать возмущаться, как на мою голову обрушилась новая ледяная волна. Я попыталась сбежать, но сильные цепкие руки тут же вернули меня под водопад.

— Не вертись, только хуже будет, — раздался сверху смутно знакомый голос, и я попыталась вспомнить, откуда я его знаю. — Что за дрянь ты вчера пила?

— У-у-у-у, — прохныкала я, безбожно щелкая зубами.

— Янка, ну сколько можно? — руки меня отпустили, и сквозь шум льющейся воды послышались звуки хлопающих дверных шкафчиков. — Ты что, специально его злишь? Я ведь вчера присылал тебе сообщение, что мы сегодня приедем, — послышалось очередное шуршание, затем ледяной поток на мою голову прекратился, и перед моим плавающим взором возник стакан с мерзко пахнущей шипящей жидкостью. — Пей.

Жадно схватив стакан дрожащими руками, я мигом проглотила содержимое. Мое заблудшее сознание постепенно выползало на поверхность.

— Сандр?

— Очухалась? — здоровенный азиат одним рывком поставил меня на ноги, стянул с меня мокрые, видимо, до этого уже местами порванные кружевные трусики и как куколку бабочки завернул в большое бордовое полотенце. — Стой, — строго скомандовал он и опять полез в шкаф. Через несколько мгновений он коротко ругнулся и сердито взглянул на меня. — Янка, я же предупреждал тебя.

— Санечка, милый, я забыла. Я же здесь редко бываю, — начала я оправдываться, понимая, что сама себе только что вырыла могилу.

— Сама, — коротко отрезал здоровяк, указав на дверь.

— Что, так все плохо? — всхлипнула я, понимая, что ледяной душ, которым меня только что наградили, был на самом деле подарком.

— А ты как думаешь? — зло фыркнул Сандр. — У тебя там полквартиры наркоманов.

«И вовсе не наркоманов, — с грустью вспомнила я ночную гулянку, — а просто веселых ребят, находящихся в глубоком похмелье Хеллоуинской ночи».

Все еще не решаясь, я замерла перед дверью.

— Сейчас сильно бить не будет, — постарался как мог поддержать меня Сандр, — ты нужна в банке.

Перехватив полотенце и обернув его вокруг себя поудобней, я выдохнула и распахнула дверь.

В комнате бушевал армагеддон. Моих многочисленных гостей, кто в чем был, волоком вытаскивали из пентхауса и спускали по лестнице, ведущей к лифту — кого на своих двоих, а кого методом переката или свободного полета. Стараясь остаться незамеченной, я быстро шмыгнула к шкафу, но моя уловка не удалась — меня тут же поймали. Не успела я в очередной раз ойкнуть, как оказалась перед очами своего законного. Обрюзгшее лицо с сальной кожей и маленькими, но очень злыми глазками чуть ли не физически пылало от гнева.

«Попала», — пронеслось в моей голове в тот момент, когда жесткий кулак скрутил мои внутренности в узел.

— Дрянь.

— И тебе, дорогой, не хворать, — прошипела я после того, как круги перед глазами стали уступать место нормальному зрению.

Муженек брезгливо скривился, и крепкие руки тут же отпустили меня, отчего я мешком картошки рухнула ему под ноги. Пнув меня острым ботинком в бок, больше для виду, чем для боли, он продолжил:

— Чтобы через двадцать минут была в нормальном виде внизу. Сандр, проследи.

Раздался топот удаляющихся ног, затем гулко хлопнула входная дверь.

— Янка, Янка, — Сандр быстро поднял меня и усадил за туалетный столик, — что же ты дура такая. Убьет ведь когда-нибудь.

— Не убьет, пока бизнес на мне.

— Ну так покалечит. Охота опять в гипсе по полгода валяться? — Сандр привычными движениями рылся в столике в поисках моей косметички. — Голова как?

— Спасибо, солнце мое, легче.

Сандр только обреченно помотал головой.

Из всего окружения моего законного муженька Сандр был единственным, кто нормально ко мне относился, а следовательно и единственным, кто мог со мной справиться.

— Ты что, опять сообщения не читала?

Не отрываясь от макияжа, я дернула плечами. Сандр еще раз вздохнул и начал искать мой телефон. Пару раз чертыхнувшись, он нажал вызов и, судя по раздавшимся из другой комнаты звукам, отправился на поиски многострадального аппарата связи.

— Ты сообщения вообще когда-нибудь просматриваешь? — раздалось из глубин соседней комнаты, и я, воспользовавшись отсутствием моего спасителя, начала быстро одеваться. Пусть Сандр и друг мне, но щеголять перед ним по доброй воле лишний раз в неглиже не очень хотелось. Хотя он меня не только голой, он меня и с вывороченными костями не раз видел.

— Лучше скажи, почему законный такой злой сегодня? — крикнула я, понимая, что выслушивать очередной выговор за пропущенное сообщение я не хочу. — У него аж лысина дымилась, а ударил всего раз.

— Да его курица вчера опять требовала, чтобы он с тобой развелся и женился на ней.

— Понятно, — я окончательно сникла. — Значит, вечер у меня будет веселый.

В ответ Сандр лишь обреченно выдохнул. Как бы он ко мне ни относился, но спасти меня он не мог. Я не любовь всей его жизни, а он не супермен, а простой охранник моего личного олигарха, которому меня продали в жены, едва мне исполнилось восемнадцать. И наивной восторженной дурочкой я была ровно до первой брачной ночи. Хорошо хоть через полгода я муженьку надоела, и у меня появилось что-то вроде призрака свободы. Тогда же мы и договорились не мешать личной жизни друг друга. За личную жизнь договорились, а вот за неиспользование меня как боксерской груши — нет, поэтому за последние семь лет я гипс видела чаще, чем свои собственные руки и ноги.