Толстый тип в дорогом костюме откинулся на кожаную спинку кресла и окинул меня с ног до головы оценивающим взглядом.

— Сергей Петрович, если вы согласитесь, то никогда не вернетесь назад. Обратной дороги нет. Говорю об этом на тот случай, если мы не поняли друг друга.

Я усмехнулся:

— Думаете, меня здесь что-то держит?

Толстяк пожал плечами:

— Вам виднее.

— Мне девяносто. Я — одинокий, никому не нужный старик. У моих детей уже есть внуки, давным-давно забывшие о моем существовании. Однако если вы спросите — устал ли я от жизни, мой ответ следующий: нет. Если и выпал шанс на вторую жизнь, я намерен им воспользоваться.

— Обожаю оптимистов.

Он выложил на стол несколько формуляров:

— Пожалуйста, внимательно прочитайте и подпишите. Вот ручка.

Я подмахнул документы не глядя и вернул толстяку.

— Я же сказал, что согласен.

— Хорошо, — вздохнул он. — Тогда не будем затягивать. Окно портала откроется через неделю. Действует оно всего пять минут. Нужно хорошенько подготовиться.

— Я готов.

— Не все так просто. Нам бы не хотелось, чтобы вы притащили с собой миллионы бацилл, способных оказаться там, — мой собеседник специально выделил это слово, — смертельно опасными.

— Самому не хочется, — согласился я.

— Сейчас вас отведут в лабораторию для процедур. Среди них есть некоторые неприятные, но болезненных не будет — гарантирую.

— Что вы еще гарантируете?

— Немногое. Вы исчезнете из этого мира и окажетесь в другом, но придется начинать все сначала в прямом смысле слова. Процесс перехода проделает интересную штуку с вашим организмом. Это будет не просто омоложение, ведь вы попадете в другой мир мальчишкой лет шести-семи, полностью здоровым и при этом сохранившим память прошлого тела.

Я улыбнулся:

— Так это же просто великолепно! Снова вернуться в детство… Мечта, да и только!

— Именно! — подхватил он.

— По законам жанра здесь должно быть какое-то но, — заметил я.

— Само собой. Процесс перехода рискован, однако вам мало что угрожает. Вы обладаете нужным набором генов. Практически идеальный кандидат.

— Поэтому вы меня выбрали?

— Естественно. Увы, подобных вам — единицы на миллионы. Когда-нибудь нам удастся раздвинуть ворота, но пока что приходится играть по правилам чужой игры. — Толстяк слегка опечалился.

— Мир, куда я попаду… Какой он?

— Не такой, как наш.

— И все?! Я не буду выглядеть белой вороной среди аборигенов?

Мужчина засмеялся:

— Точно не будете. Этот мир относится к первой категории по нашему классификатору.

— Мне такое ничего не говорит.

— Первая категория означает максимальную приближенность к привычной для нас среде обитания. Атмосфера, природа… Все идентично. Вам не понадобится отращивать жабры или хвост, и вращаться надо будет в социуме, весьма смахивающем на земной.

— Вторая приятная новость на сегодня, — хмыкнул я.

— Если бы мне захотелось провести параллели, то мог бы сказать, что чем-то он напоминает Америку двадцатых годов прошлого века. Люди, мода, техника… Очень похоже! — На лице толстяка возникло мечтательное выражение.

— А язык?

Он отмахнулся:

— Выучите. Это не так уж и сложно, тем более ваш мозг будет впитывать информацию, словно губка. В шесть лет мы все полиглоты. И еще… — Мужчина сделал паузу.

Я насторожился:

— Договаривайте, если начали.

— Я обязан предупредить вас. В этом мире есть и то, что можно назвать магией.

— Шутите?

— Серьезен как никогда.

— Чародеи, ведьмы, шаманы?

— Да. Там этого добра хватает.

— Может, и стану каким-нибудь великим магом? — с иронией спросил я.

— Этого с вами никогда не произойдет. Скорее, наоборот — у вас, как у выходца из другого мира, будет иммунитет к магии. Впрочем, пожалуйста, особо об этом не распространяйтесь. Лучше какое-то время не привлекайте к себе особого внимания.

— Понятно, — задумчиво протянул я. — Раз у меня не получится стать чародеем, придется искать другой способ зарабатывать на кусок хлеба.

— Вы ведь раньше в органах работали? — с прищуром спросил собеседник.

— Да, — не без гордости ответил я. — От звонка до звонка опером в легендарном МУРе отпахал.

— Это серьезно! Тогда из вас и в другом мире выйдет отличный сыщик. Удачи, Сергей Петрович! Надеюсь, вы не пожалеете о принятом решении.

— Не сомневайтесь, жалеть не стану. Одного не пойму — а вам-то какой толк? Я получу новую жизнь, а вы?

— Рассчитываю заработать на вас Нобелевскую премию… вторую, — улыбнулся толстяк.

Мое дежурство подходит к концу. На часах шесть утра, парни из группы быстрого реагирования выдаивают досуха кофейный автомат, маг-эксперт тихонечко дрыхнет на лавке, вытянув длинные журавлиные ноги. Я устало облокотился на вытертую тысячами рук столешницу и бросаю косые взгляды на красный корпус телефона. Только бы не зазвонил! Тогда прости-прощай покой… Придется выбираться на осеннюю слякотную улицу, садиться в стылый полицейский фургон, давно окрещенный остряками «скотовозкой». Сказать, что в нем холодно, значит ничего не сказать! Да и заводится он не с первого раза.

Водитель дремлет в кабине, уронив голову на рулевую баранку. По-моему, ему все равно, какая температура внутри. Он и голым в холодильнике неплохо выспится.

Пять минут тянутся как пять дней. Чувствую, еще немного — и задница станет плоской как блин.

Не дело это, не дело… Веки смыкаются сами собой.

Встаю и подхожу к кофейному автомату. Парни деликатно отстраняются, для них я невеликое, но все же начальство.

На панельке кофемата с десяток металлических кнопок в два ряда, но тыкать можно в любую наугад: машина все равно варит один сорт бурды, общего с кофе у которой только название.

По закону подлости именно сейчас просыпается телефон. Я медленно разворачиваюсь, ведь вдруг на том конце устанут и бросят трубку, но затяжные маневры бесполезны: телефон подпрыгивает и вибрирует, как девственник перед первой брачной ночью.