Зыбь, внутренний Тонг

Черная карета, запряженная четверкой ездовых гронов, мчалась по серому полотну дороги, оставляя за собой длинный шлейф клубящейся пыли. По обеим сторонам проплывали бесконечные, иссохше-желтого цвета луга, в преддверии зимы выглядевшие уныло и безжизненно. Лишь изредка, испуганный грохотом и топотом, срывался с места степной карбулк и серой стрелой уносился вперед, теряясь среди лугового сухостоя.

Так же скоро, как и двигалась карета, близился вечер, но все еще не мог полностью утвердиться в правах. Слева он уже каскадом тонких оттенков синего темнил небо, но справа заходящее светило продолжало вовсю играть лучами на спицах колес, слившихся в единую серебряную рябь. И от этой предзакатной его игры на дверце ярко отблескивал замысловатый и ужасающий на вид герб — разинутая зубастая пасть мерзкого зверя, изготовившегося к прыжку.

Едва успевавшие улепетывать с дороги слоты-крестьяне, завидев его, валились на колени и прятали грязные лица в пожухлой траве. Но даже если бы они оставались стоять, никто бы не обратил на это внимания. А тем более не остановился, чтобы наказать рабов за подобную наглость.

Вслед за каретой во весь опор неслись с десяток всадников на боевых тронах. Высшие аземы в черных развевающихся плащах и с мечами за спинами. Слегка изогнутые ножны были видны, когда плащи сносило встречными порывами ветра в сторону.

— Ай-й-ха! — огласил округу резкий вскрик кучера, мелькнула плетеная кожаная полоска кнута, раздался сухой, но мощный щелчок.

Сидевший в карете демон вздрогнул и приоткрыл глаза. Ритмичный цокот подков размаривал, погружая время от времени на несколько секунд в сон. А может, и минут. В этой лишенной каких-либо впечатлений двухдневной поездке чувство времени терялось напрочь.

Поведя левой рукой, он пощупал небольшой ящичек, прочно привязанный к лавке кожаными ремнями. Улыбнулся, обнажая верхние клыки. То, что в ящичке, добавит к его наделу минимум сорок онгов земли, что почти удвоит площадь владений семьи Ало.

Демон потянулся, поиграл мускулистыми плечами. Погоны на мундире зашевелились в такт движениям мышц.

«А главное, повышение», — подумал он, снова мечтательно улыбнувшись. Старый амул Суто-Руаго погиб в схватке с Другими, да и он сам едва унес ноги от этих странных существ, напавших посреди ночи, вырезав все расставленные секреты.

«Нет, — демон щелкнул пальцами, — не так. Что значит — еле унес ноги? Подобным образом докладывать нельзя. Лучше так: Суто-Руаго с маленьким отрядом попал в ловушку, устроенную Другими у самой Кроми. И если бы не он, младший амрал Дунк-Ало, со своими аземами, то Другие вернули бы книгу Крови обратно. А про эту старую мразь, Суто-Руаго, владычица и не поинтересуется даже. Книга-то вот она».

Демон бросил взгляд на ящичек, потом перевел его на ножны, которые стояли заткнутыми за стальную железную полоску, прикрепленную к стенке кареты. Именно тем мечом, что был в этих ножнах, он собственноручно перерезал глотку старому амулу. И потом долго смотрел, как черная кровь льется по его шее и пропитывает длинную, из дорогой ткани рубаху. После этого отрезал голову полностью и закопал в Землях Других, а тело выкинул в лесу. Там, за Кромью, полно тварей, которые с радостью сожрут мясо демона.

На горизонте показался замок владычицы, и кучер снова вскрикнул, погоняя гронов. А спустя двадцать минут он уже, наоборот, останавливал их, поднявшись в рост и натягивая изо всех сил вожжи. Циклоды на воротах что-то гаркнули вниз, и выросшие словно из-под земли аспейны бросились открывать створки.

Остановившиеся гроны разгоряченно рыли копытами землю, четверо всадников медленно обогнули карету и первыми проехали рысью под огромной серой аркой ворот, а циклоды и аспейны уже стояли вытянувшись в струнку и прижимая левые ладони к животам.

Дунк-Ало рывком отодвинул в сторону перегородку и выглянул в окошко. Как и ожидалось, практически весь внутренний двор Чит-Тонга был заставлен шатрами дригов. Пока карета двигалась по дорожке к замку, демон внимательно вглядывался меж этих шатров, выискивая Шрес-Вула. Еще один конкурент в его продвижении вверх по служебной лестнице. И конкурент гораздо серьезней, нежели старый амул. Шрес-Вул — дриг, и этим все сказано. Владеющий шестым тонгом магии Тьмы, он был опасным противником.

«Только хитрость, — в который уже раз подумал Дунк. — Только она поможет мне выбить у этой мрази почву из-под ног».

Однако тут же пришло понимание, что мысль о выбивании почвы из-под ног Шреса так же пуста, как и год назад, как, впрочем, и два, и три. Ничего стоящего для достижения своей цели он все еще не придумал. Был один вариант… но тот крайний. Самый крайний.

Кучер повернул логов, потянув за левую вожжу, и через пару секунд карета застыла у массивной широкой лестницы парадного входа. Дунк принялся торопливо расстегивать бляшки ремней. Одна, вторая. Схватив ящичек с книгой, он выбрался из кареты.

Придворный аспейн тут же закрыл дверцу и склонился перед младшим амралом. Тот поправил мундир и с зажатой под мышкой ношей зашагал к ступеням. Резво поднялся по ним, сохраняя осанку. Шагнул в прохладу и полумрак каменного здания.

Красный свет магических фонарей разливался по холлу. В дальнем углу Дунк разглядел знакомую, слегка сгорбленную фигуру.

— Гат? — спросил он, и советник тут же двинулся навстречу.

— Приветствую тебя, славный представитель рода Ало, — голос советника был настолько сладок, что Дунк невольно насторожился. С чего бы это? Вулы никогда не были друзьями Ало. А если учитывать, что один из представителей этого рода его главнейший враг, то и вовсе такое обращение тайного советника владычицы рождало подозрения.

— Чего тебе? — грубо поинтересовался молодой демон, остановившись.

— Ничего, в общем-то, и не мне, — тонко ответил советник, с улыбкой посмотрев на воина. — Всего одна просьба, которую меня просили передать.

— Кто?

— Узнаешь. После встречи с владычицей следуй в западную башню, там тебя…

Гат-Вул резко замолчал, увидев входящего в холл Стах-Лоно. Младший советник владычицы, и что самое плохое — молодой советник. Едва старше самой Лилианны, ее друг детства и, возможно — нынешний любовник. Именно он пришел к нему, когда Литион Шестой, отец Лилианны, собирался четвертовать его за нелепую, но серьезную оплошность. И он, дурак, согласился перейти на их сторону. Впрочем, у него и не было другого выхода.

Все решилось в одну ночь. Старый владыка был опоен собственной дочерью ядом зеленой катуции и для полного успокоения придушен подушкой. Утром объявили о его безвременной кончине от неизвестного недуга. Легкие волнения во внутреннем Тонге, как, впрочем, и в среднем, и внешнем, были быстро подавлены. Как оказалось, Лилиан-на уже давно плела интриги, и большая часть военачальников выступила на ее стороне, не говоря уже о дригах. Эти перешли в ее лагерь почти полностью. Он же, старый идиот, сохранил свою жизнь и напрочь потерял влияние. А вот теперь и жизнь его снова висела на волоске.