Ирина Ярич

Впечатления

(сборник рассказов и миниатюр)

Птицефабрика

(невыдуманная история нашего времени)

I

Сегодня испробовала новый для себя способ загрузки опилок. Моя наставница Александра взяла две большие палки. Оказалось, это носилки. Между палками прикреплена какая-то ткань. В прошлую смену она говорила, что иногда опилки переносят на носилках, но я думала, что меня эта участь минует. Не миновала.

— Иди насыпай, а я пойду за второй лопатой, — Александра вручила мне палки, как победный стяг.

Осторожно обхватила я ношу, которая почти в два раза выше меня, и направилась к закутку, где продолговатой горой желтели опилки.

Когда подошла Александра, я чуть не с гордостью ожидала, ведь к её приходу я уже наполнила носилки. Но…

— Ещё сыпь, — бросила Александра и принялась загребать своей лопатой.

Благо я в выходной день купила респиратор и прозрачные очки в магазине «Спецодежда», а то бы задохнулась от пыли и мелкой опилочной трухи и засорила глаза. Замечу, что остальные: Александра и другие птицеводы работают без защитных очков, маски и перчаток.

Насыпаем мы опилки, а горка на носилках мне напоминает могилку, по размеру в самый раз. Как бы мне не загреметь туда на что похожа наша поклажа. Продолжаем процесс. Ассоциации почти те же, на носилках растёт холмик, точь в точь — могильный. Александра разровняла холмик и продолжила насыпать, и мне пришлось тоже. Это уже «саркофаг».

Александра оставила лопату, повернулась спиной к носилкам. Значит, предстоит следующий этап экзекуции. Я в ужасе, потому что сомневаюсь, что поднимем такую махину груза. В опилках ощупью нахожу ручки носилок. Рывок вверх. Удивительно, но поднять удаётся. Тяжело, как бы с ними не завалиться, да ещё цыплята под ногами…

— Живей, — говорит Александра.

— Я боюсь наступить!

— Я дорогу расчищаю.

Да, Александра, как ледокол вклинилась в практически сплошную поверхность из тысяч цыплячьих тел, которые следуют за «мамой», то есть за нами, они сгрудились и с любопытством наблюдают на нашими действиями.

Идём вдоль одной из двух центральных линий поилок. Прошли почти половину расстояния до выхода.

— Опускай руку, — последовала команда Александры. Она наклонила левую руку, тряхнула ею, и часть опилок просыпалась слева от нас между двумя поилками.

Так мы шли дальше, пока носилки не опустели.

— Неси, а я разбросаю, — сказала Александра, вручая мне две палки носилок. Сама же принялась горки опилок, которые образовались, ногами расшвыривать и разравнивать более-менее равномерно под и вокруг поилок.

Выбирая, где меньше скопилось цыплят, я пробиралась, на пути приоткрывая респиратор, чтобы легче дышать. В помещении датчики показывали двадцать семь-двадцать восемь градусов тепла. Пот стекал со лба на веки и струился по пыльным щекам.

Широкие деревянные лопаты опять и опять загребают. На ткань носилок сыпется порция за порцией опилок и растёт «могилка», затем «могильный холмик», когда масса по форме напоминает «саркофаг», мы несём высыпать вдоль линии поилок, а их всего на четырёх линиях сто девяносто две.

Время приближается к обеду. Цыплята утомились бегать за нами и повалились в изнеможении. На некоторых из них пришлось опилки просыпать. Я опасалась, что это ухудшит их здоровье и увеличится падёж. Ветеринарный врач сказала, что не стоит на это обращать внимания, работать-то надо, каждого не отгонишь, от опилок не умирают. Отчего же тогда? Мы в прошлую смену собрали полтора десятка мёртвых, один из них был почти плоский, будто катком проехали, то есть цыплятки по нём прошлись, а возможно и спали, как никак их тут (в одном этом помещении) около семнадцати тысяч. В предыдущую нашей смену, погибло уже сорок девять.

Перед тем, как уйти на обед Александра сказала: «с обеда продолжим». Я переспросила: «после обеда»? Наставница повторила: «с обеда». Я так и не понял: когда? Поразмыслив, что до обеда уже не успеем, значит — после.

Да, верно, после обеда экзекуция продолжилась. Добавив опилки под поилки и вокруг них, пришлось ещё почистить от залетевших опилок кормушки, а их тоже сто девяносто две и к каждой надо наклониться. Пока нас двое, а каково одному всё это проделывать?! На этот раз пришлось прочищать не все кормушки, а самые засыпанные. Пот прокладывал дорожки по запылённому телу. Опилки оказались даже внутри карманов, в бюстгальтере, в тапочках и сквозь носки покалывали ступни. Пришлось вычищать, вытряхивать. Опилки залетели, когда мы орудовали лопатами. Спецодежда стала сырой от пота, а местами мокрой.

К сожалению, цыплята продолжали умирать, к 14.20 мы собрали тринадцать штук уже остывших, хотя около девяти утра их было только три. Когда успели умереть, а главное почему?!

— Что сказали ветврачи? — спросила у Александры после ухода исполняющего обязанности главного ветеринарного врача и другого, прикреплённого к зоне выращивания.

— Вот будешь одна работать и спросишь у них, — улыбнулась Александра.

Я смотрела на неё и пыталась определить возраст. Морщины врезались в кожу и видны даже, когда нет мимики и лицо спокойно. Неужели ей за шестьдесят? Нет, наверное, меньше, ощущается моложавость, а, возможно, это природная физическая сила. Может быть, лет пятьдесят восемь? Трудно сказать, но явно пенсионного возраста. Ей идёт короткая стрижка. Когда-то русые волосы пересыпаны сединой с остатками какой-то светлой краски. Утром голубоватые тени уже стёрлись, скорей всего их смыл пот. После процедуры ношения и ссыпания опилок заметно утомление, но не ухудшение настроения или упадок духа. Александра не многословна, бывает, отмалчивается или уходит от ответов, а иногда отвечает охотно.

У меня сложилось впечатление, что работники (птицеводы и ветврачи) что-то скрывают, недоговаривают, что-то своего рода неформальное, а, возможно, и не осознанное корпоративное братство, чтобы не выкладывать человеку, которого не знают, всю подноготную специфику. А, быть может, сами точно не могут определить причину падёжа цыплят. Не исключено, что многовато добавляют антибиотиков, их смешивают с водой в специальной системе, которая подаёт жидкость в поилки. Конечно, всё делается не абы как, а по определённой схеме и часть процессов с помощью автоматики от поддержания температурного режима в зависимости от возраста цыплят, а точнее суток их вырастания до перевода по возрастным группам: инкубатор, цыплята до сорока дней, потом до трёх месяцев. Затем их отлавливают и увозят на забой.

Отдельный «двор», на профессиональном сленге птицефабрики, или «домик», как я называю, состоит из большого прямоугольного помещения, где растут цыплята, маленькой бытовки, где находятся стенды с приборами, которые сильно гудят, в том