Лара всегда отличалась премерзким характером. Однако Василию сейчас было довольно трудно ответить на элементарный вопрос: знай он заранее обо всех изысканных сторонах характера своей супруги, женился бы он или нет? Скорее да, чем нет. Столь самоотверженное отношение к святости брака было вызвано отнюдь не высоким порывом души, который некоторые наивные обыватели называют любовью. Отнюдь! Скорее слабохарактерностью самого Василия. И, надо отдать ему должное, он это осознавал со всей отчетливостью.

Василий вообще являл собой типичное пособие по психоанализу. Мама его, Антонина Сергеевна, обладала крайне незаурядной внешностью и ярко-выраженной способностью к подавлению окружающих. Ей это давалось легко и непринужденно. Господь наградил ее мощным голосом и внушительными габаритами, которые она планомерно и со знанием дела наращивала в течение всей своей жизни. Нельзя сказать, что столь ценные лидерские качества помогли Антонине Сергеевне выстроить успешную карьеру, – всю свою жизнь она отдала служению общественному фронту, а в промежутках занималась воспитанием Василия. Который и внешне и внутренне являлся точной копией своего тщедушного и слабохарактерного отца. Отец же Василия, потомственный москвич и такой же неистребимый интеллигент, сорок лет проработал в одном институте, который с удовольствием выпер его за ненадобностью, как только у него обнаружилось неизличимое заболевание.

Василий к тому времени уже успел закончить МИФИ с красным дипломом и устроиться в тот же институт, где бесславно окончил свою карьеру его батюшка. Просто, больше его никуда не брали, а пробиваться Василий не умел. Антонина Сергеевна в это время была занята лечением мужа. Ею неожиданно овладело чувство безмерной вины по отношению к супругу, который, будучи уже почти не в состоянии обслуживать себя, продолжал делать робкие попытки отказаться от посторонней помощи. Отец Василия был не только человеком деликатным, но и крайне измотанным душевно и физически. Поэтому активные действия супруги, стремящейся во что бы то ни стало вытащить его с того света, откровенно утомляли его. Он мечтал только об одном – чтобы его оставили в покое. Тем не менее до самой последней минуты Антонина Сергеевна не подарила ему ни одной минуты этого самого покоя, пичкая его то какими-то новомодными лекарствами, то выставляя на обозрение подозрительного вида ведунам и ведуньям, то просто ободряя супруга бурными речами, в которых призывала «перестать падать духом» и «стремиться к жизни любой ценой». Супруг Антонины Сергеевны ни к чему подобному стремиться не желал, так как справедливо полагал, что все возможные цены уже заплатил, а порой и откровенно переплатил. Поэтому все попытки супруги оживить его пропали втуне, и он тихо скончался на 72 году жизни в собственной постели. Рыдая над хладным трупом мужа, Антонина Сергеевна, однако, не могла не отметить подозрительно счастливое выражение его лица. Что вызвало у нее легкое недоумение, а позднее и живейший интерес к феномену «жизни после смерти».

Будучи уже немолодой дамой, она прекрасно понимала, что ее час близок, но сдаваться без боя не желала. Ей необходимо было четко понимать, куда именно отправляется душа человеческая (конечно, если таковая имеется)после смерти, и можно ли это дело как-то подкорректировать. В конце концов, нельзя же вот так наобум отправляться куда ни попадя. Опытная общественница Антонина Сергеевна рьяно взялась за дело. Она обзавелась серьезными консультантами в лице воцерковленных старушек, которые с удовольствием принялись наставлять заблудшую душу на путь истинный.

Антонина Сергеевна поначалу крепилась, хотя многие вещи ее откровенно раздражали. Но со временем она стала находить какое-то странное удовольствие в воскресных и пятничных походах в церковь, неспешных разговорах с бородатым батюшкой и задушевных обсуждениях неподобающего поведения современной молодежи. Примером такого поведения, конечно, служил ее сын. Личность, по мнению Антонины Сергеевны, совершенно никчемная и заблудшая на все сто процентов. Опасаясь, что моральное падение сына может стать окончательным и бесповоротным, Антонина Сергеевна решила, что единственный выход из этой безвыходной ситуации – женитьба. Василий же, ничего не подозревавший о своем падении, потому как не был к нему расположен в принципе, принял этот маменькин порыв молчаливой покорностью. По большому счету ему было все равно,с кем жить. Он просиживал в институте целый день, разрабатывая какой-то никому не нужный аппарат, а придя домой, молча и по-военному быстро, сглатывал нехитрый ужин, чтобы снова погрузиться в расчеты.

Антонина Сергеевна придирчиво присматривалась к возможным кандидаткам в невестки, которых охотливые старушки из церкви время от времени подсовывали ей на суд. Но все кандидатки непременно имели какой-нибудь изъян. Одна была слишком худа,другая, наоборот, чрезмерно полна, что, конечно, свидетельствовало о ее прожорливости, грозящей скромному бюджету семьи. Но неожиданно в жизни Антонины Сергеевны возникла Лара. Именно так, как видение. Это случилось во время внеочередного похода в церковь.

Антонина Сергеевна бодро шествовала к образу Спасителя с охапкой свечей, зажатых в твердой руке, когда рядом с ней шевельнулось что-то легкое и бестелесное. Вздрогнув, Антонина Сергеевна обернулась и уставилась на девушку, сидящую на скамейке в углу.

– Вы меня напугали! – возмутилась Антонина Сергеевна, быстрым и опытным взглядом оценивая существо, осмелившееся покуситься на ее благостное состояние.

– Простите, – прошелестело существо, вскинув на Антонину Сергеевну большие серые глаза, полные невыразимой вселенской печали. – Я нечаянно.

Девушка нервно моргнула, и аккуратная слезинка метнулась вниз по ее щеке.

– Я нечаянно, – шепотом повторила она и зарыдала. Да так отчаянно, что Антонина Сергеевна на минуту растерялась.

– Прекратите! Прекратите немедленно! – твердым голосом проговорила Антонина Сергеевна, привыкшая воздействовать на нервных особей шоковыми методами. Она нагнулась к девушке и потрясла ее за плечи.

– Ну-ка вставайте! – приказала она, и девушка не смогла ослушаться. Она поднялась, пряча лицо и вздрагивая всем телом. Антонина Сергеевна успела отметить приличное пальто и изящные сапожки на ногах страдалицы и решила смягчить свой тон.

– Что с вами произошло? – строго поинтересовалась она, невольно копируя тон своего батюшки, умело сочетающего строгость и благосклонность к греховности человеческой натуры.

– Меня…меня ограбили…– всхлипнула девушка и сделала гадкое поползновение зарыдать снова, однако, Антонина Сергеевна вовремя его пресекла.

– Ну-ну, полноте! Мало ли какие испытания нам пошлет Господь! Негоже сразу же падать духом! – торжественно проговорила Антонина Сергеевна, чувствуя нарастающую ответственность за столь слабое создание.

– Я только приехала, сошла с электрички, а у меня… у меня… ни денег, ни паспорта… – несчастная снова активно всхлипнула и бросила осторожный взгляд на Антонину Сергеевну, чутко улавливая вибрации сострадания, исходящие от этой внушительной женщины.

– А что