Хезер Моррис

Три сестры

© И. В. Иванченко, перевод, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2022

Издательство АЗБУКА®

* * *

Циби, z’’l, Магда, Ливия,

спасибо за ваше мужество и надежду, с которыми вы не расставались в самые темные времена истории, чтобы создать жизнь на новой родине с любящими семьями и вдохновить всех нас.

Мишка, z’’l, Ицко, z’’l, Зигги, z’’l,

у вас были свои истории выживания. У вас были свои истории мужества, надежды, любви и потери близких. У вас была любовь трех удивительных женщин и ваших родных.

Кароль (Кари), Йозеф (Йосси), Хая, Юдит (Дитти), Одед (Оди), Дорит,

вы росли, слушая рассказы своих родителей. Вы приобщились к их терпению, стойкости, мужеству и желанию поделиться своим прошлым, поэтому ни один из нас никогда НЕ ЗАБУДЕТ об этом.

Рэнди, Ронит, Пэм, Йосси, Йозеф, Ишай, Амиад, Хагит, Ноа, Анат, Аяла, Амир, Ариела, Даниэль, Рут, Боаз, Ли-Ор, Ногах, Пнина, Галил, Эдан, Эли, Хагар, Деан, Манор, Алон, Ясмин, Шира, Тамар, Кармел, Альби, Мааян, Дорон, Офир, Маор, Рафаэль, Илан, Роми

И ВСЕ ГРЯДУЩИЕ ПОКОЛЕНИЯ

Примечание. Знак z’’l добавлен к именам ушедших людей, чтобы почтить их память. Он означает: «Zichrono livracha» – да будет благословенна память о нем или о ней (иврит).

Часть первая. Обещание

Пролог

Вранов-над-Топлёу, Словакия

Июнь 1929 года

На небольшом заднем дворе своего дома, тесно сгрудившись вокруг отца, сидят три сестры – Циби, Магда и Ливи. В одном углу маленького сада уныло поник куст олеандра, который их мать всеми силами пыталась вернуть к жизни.

Ливи, самой младшей, три года, и она вскакивает на ноги – ей трудно усидеть на месте.

– Ливи, сядь, пожалуйста, – говорит ей Циби; в свои семь лет она, как старшая из сестер, чувствует себя вправе приструнить младших за плохое поведение. – Ты же знаешь, папа хочет с нами поговорить.

– Нет, – возражает трехлетняя Ливи, принимаясь скакать вокруг сидящих и похлопывая каждого по голове.

Магда, средняя сестра, которой пять лет, сухой веточкой олеандра рисует что-то на земле. Стоит теплый солнечный летний день. Задняя дверь дома открыта, и из нее доносится аппетитный аромат свежеиспеченного хлеба. Два окна – одно кухни, другое небольшой семейной спальни – знавали лучшие времена. На земле валяется отшелушившаяся после зимы краска. От порыва ветра хлопает калитка. Сломана щеколда, отцу придется чинить и это.

– Иди сюда, котенок. Садись ко мне на колени, – подзывает отец Ливи.

Одно дело – когда тебе велит что-то сделать старшая сестра, и совсем другое – когда просит папа, да еще так ласково. Размахивая руками, Ливи прыгает к нему на колени, не обращая внимания на то, что ударяет отца по голове.

– Ты в порядке, папа? – беспокоится Магда, заметив гримасу боли на его лице, когда он непроизвольно откидывает голову назад, и гладит отца по щетинистой щеке.

– Да, милая. У меня все хорошо. Со мной мои девочки. О чем еще просить отцу?

– Ты сказал, что хочешь с нами поговорить? – Циби не терпится перейти к сути их маленького «собрания».

Менахем Меллер заглядывает в глаза своих хорошеньких дочерей. Им нет дела до мировых проблем, они пока пребывают в неведении о суровой реальности жизни за стенами их милого домика. О суровой реальности, с которой столкнулся Менахем и в которой продолжает жить. Пуля, не убившая его на Первой мировой войне, застряла в шее и теперь, двенадцать лет спустя, угрожает его жизни.

Горячая Циби, непокорная Циби… Менахем гладит ее по волосам. В тот день, когда родилась, она возвестила миру: остерегайтесь, и горе тому, кто встанет у нее на пути. Когда она сердится, ее зеленые глаза начинают полыхать желтым огнем.

А Магда, красивая, нежная Магда – как быстро она выросла, ей уже пять! Отец беспокоится, что мягкость сделает дочь уязвимой и люди станут обижать ее и использовать. На него устремлены ее большие голубые глаза, и он ощущает ее любовь, тревогу за его шаткое здоровье. Он видит, что она не по годам взрослая, видит ее отзывчивость, унаследованную от матери и бабушки, и пылкое желание заботиться о ближнем.

Ливи перестает вертеться, когда Менахем начинает играть с ее мягкими кудряшками. Про себя он называет Ливи дикаркой, беспокоясь, как бы однажды она не убежала с волками и не сломалась, словно деревце, если будет загнана в угол. Со своими пронзительными голубыми глазами и хрупкой фигуркой она напоминает ему олененка, которого легко напугать и который готов удрать в любой момент.

Завтра ему предстоит операция по удалению из шеи блуждающей пули. Почему ее нельзя оставить там, где она есть? Он бесконечно молится о том, чтобы как можно дольше быть с девочками. Ему надо направлять их по пути к зрелости, надо побывать на их свадьбах, понянчить внуков. Операция опасная, и если он не выживет, то сегодняшний день может стать последним,