— Мистер Симмондс, будьте любезны уведомить вашу клиентку о том, что ее поведение вчера, когда я приехал забрать Мигеля, было неразумным…

— Мистер Шоу, будьте любезны уведомить вашего клиента о том, что я считаю его вчерашнее поведение боле чем неразумным — оно было просто бесчеловечным.

Глаза Брин сверкнули густой синевой, щеки заалели, когда она бросила враждебный взгляд на мужчину, с отстраненным видом стоявшего у окна. Смуглое, привлекательное лицо Алехандро Сантьяго наполовину закрывала тень, но Брин почувствовала его ответный взгляд.

Поль Симмондс, ее адвокат, сидевший рядом, попытался урезонить ее:

— Боюсь, мисс Салливан, закон на стороне сеньора Сантьяго…

— Возможно, он…

— Никаких «возможно», мисс Салливан. Три недели назад суд признал, что я — отец Мигеля, и постановил, что его место — рядом со мной, — ледяным тоном произнес Алехандро. — Но когда я вчера подъехал к вашему дому, чтобы забрать сына, вы отказались отдать мне Мигеля.

— Майклу всего шесть лет, — ответила Брин, намеренно называя племянника на английский манер. — Он совсем недавно потерял родителей. Единственных родителей, которых он знал. Малыш — не посылка, оставленная в багажном отделении для вас, его биологического отца.

Она говорила взволнованно, сжимая руки. На самом деле ей хотелось кричать, визжать и топать ногами, лишь бы убедить этого мужчину, что Майкл должен остаться с ней, его тетей.

Умом Брин понимала, что проиграла. Юридическая тяжба с этим человеком закончена. От этого ей хотелось кричать и топать еще сильнее.

Алехандро внимательно посмотрел на женщину. Лицо его оставалось бесстрастным. Высокий, темноволосый испанец, по мнению Брин, имел самые холодные серые глаза на свете. Строгий деловой костюм еще сильнее подчеркивал его отчужденность. Все эти несколько недель, пока шла судебная тяжба за Майкла, сеньор Сантьяго не вызывал у Брин ничего, кроме неприязни, помноженной на страх, которая росла и крепла.

— Я прекрасно знаю возраст Мигеля, мисс Салливан, — произнес Алехандро в ответ на гневные слова Брин. — Мне известно также, что он мой сын и его место рядом со мной.

— Он даже не знает вас.

— Это я тоже знаю, — резко прервал он ее. — К сожалению, я не мог все эти годы участвовать в жизни моего сына…

— Вы могли жениться на его матери семь лет назад!

— Вы не знаете обстоятельств, мисс Салливан. И не вправе судить о том, что я мог или не мог сделать семь лет назад.

— Черт бы вас побрал! — выкрикнула Брин в сердцах. — За эти недели, пока рассматривалось дело, вы даже не попытались увидеться с Майклом!

Сузившиеся серые глаза Алехандро Сантьяго напоминали льдинки. Он повернулся к адвокатам.

— Мистер Симмондс, не могли бы вы объяснить вашей клиентке, что она не имеет права удерживать у себя моего сына. Единственной причиной, по которой я согласился на эту встречу, была элементарная вежливость.

Брин насмешливо хмыкнула.

— Вы пришли сюда, чтобы избежать повторного обращения в суд.

— Я не побоюсь снова встретиться с вами в суде, мисс Салливан, — заверил ее Алехандро. — И мы оба знаем, что вы проиграете. Снова. — Его рот скривился в усмешке. — Но я должен признать, что вы ласковы с ребенком.

— Ласкова?! Я люблю его! Майкл — мой племянник…

— Не по крови, — резко заметил Алехандро. — Мигелю было четыре года, когда его мать вышла замуж за вашего брата.

— Его зовут Майкл!

— Мисс Салливан, — вмешался Поль Симмондс, — я предупреждал вас перед этой встречей, что нет никаких шансов…

— Майкл глубоко потрясен потерей родителей. — Брин все еще не хотела сдаваться. Она и сама до сих пор не пришла в себя после гибели старшего брата и его жены в ужасной автомобильной катастрофе. — Я уверена, что судья, вынося решение, не сомневался, что мистер Сантьяго использует эти три недели на то, чтобы узнать сына поближе, но он не сделал этого. Просто вчера появился на пороге моего дома и попытался забрать ребенка.

Удивление Алехандро росло. Почему эта женщина продолжает воевать с ним? Она же еще шесть недель назад узнала, что он — отец ребенка женщины, на которой женился ее брат. Мигель появился на свет в результате кратковременной связи Алехандро с Джоанной — семь лет назад.

Если Брин Салливан считает, что он остался безразличным к тому факту, что у него, оказывается, есть шестилетний сын, она глубоко заблуждается. Было ужасным прочитать в газетах о страшной катастрофе на автостраде, в которой погибли восемь человек, включая Джоанну и ее мужа. В репортажах были и фотографии сына Джоанны, который чудом уцелел. Он был поразительно похож на Алехандро в этом возрасте, что немедленно зародило в нем подозрения, не он ли отец мальчика.

Наведя справки, Алехандро выяснил, что Джоанна вышла замуж за Тома Салливана, когда ее сыну было четыре года. Эта информация и явное сходство ребенка с ним лишь укрепили его уверенность в том, что мальчик — его сын.

Алехандро немедленно полетел в Англию, чтобы найти ответы на все оставшиеся вопросы, а затем подал официальный иск, чтобы по результатам теста ДНК было признано его отцовство.

Но даже теперь, когда все судебные постановления вступили в силу, эта женщина, Брин Салливан, младшая сестра мужа Джоанны, продолжает бороться за Мигеля.

Терпению Алехандро наступил конец.

— Как я уже сказал, сегодняшняя встреча — дань вежливости и не более. И она завершена.

— Нет!

— Да. — Алехандро говорил сдержанным тоном, но чувствовалось, что его терпение действительно на исходе. — Вы упакуете вещи Мигеля, чтобы я утром смог забрать его.

— Нет. — Брин покачала головой. — Я не могу позволить вам вот так просто взять и забрать его.

— Боюсь, у вас нет ни малейшего шанса в этом деле, мисс Салливан, — вмешался адвокат Алехандро. — Закон на стороне сеньора Сантьяго.

В ответ он удостоился лишь гневного взгляда Брин.

При других обстоятельствах Алехандро нашел бы эту женщину весьма привлекательной, с ее стройной фигурой, длинными золотисто-каштановыми волосами, огромными глазами густого синего цвета. Но сейчас она стояла между ним и его неожиданно обретенным сыном и поэтому кроме раздражения ничего не вызывала.

— Тогда это дурацкий закон, — яростно парировала Брин, никак не желая сдаваться.

И опять-таки, при иных обстоятельствах Алехандро нашел бы ее решимость и стойкость даже забавными, поскольку подобная неукротимость была свойственна ему самому.

— Дурацкий или нет, но он на стороне сеньора Сантьяго.

— Он не любит Майкла, как любим его мы! — Брин смотрела на Алехандро с неприкрытой ненавистью. — Малышу было всего четыре года, когда Джоанна и Том поженились. Теперь, когда его мать и отец погибли, я и мои родители остались единственными близкими ему люди.