В трактире, где я работала, как и всегда под вечер, было шумно и людно. В основном посетителями были обычные трудяги, что приходили подкрепиться да выпить после насыщенного дня, так что драки, если и случались, то нечасто. Мистер Шмебли, владелец заведения, сразу отнесся ко мне хорошо. Зарплата, правда, была небольшой, но у меня был свой угол, сухая постель и вкусная еда. Поэтому я здесь и осталась. Всяко лучше, чем идти на постоялый двор, где толком и не кормят…

Но, как говорится, нет худа без добра и добра без худа. И этим худом для меня был сын местного богача. Его, как это бывает, боги одарили невероятной внешностью и безграничным самодурством… А вот всем остальным явно обделили…

— Сдавайся, Ами. Ты проиграла, — вещал надо мной голос Сельмира — самовлюбленного болвана. Как же! Его отец — практически хозяин города, и никто не смеет ему перечить. Вот он и возомнил себя пупом земли! Стольких девушек перепортил, а все мало. Теперь вот, нацелился на меня. Но я скорее съем живую жабу, чем позволю какому-то негодяю творить все, что вздумается, только оттого, сколько у его отца пять сундуков злата. Тем более здесь, на глазах у всего трактира!

Некоторые поглядывали в мою сторону с интересом, большинство — с сочувствием, но выступить против испорченного наследника никто не решался. И я их не винила. Всем хочется спокойно жить. А с таким врагом ни дохода, ни спокойствия не видать. В нашем городе и так закрылись семь лавок, чьи владельцы были достаточно смелы, чтобы выступить против зарвавшегося юнца.

— Господин Сельмир… — я как бы невзначай поправила передник и натянула на лицо приторную улыбку. В открытую хамить посетителям никак нельзя — тут же уволят, даже с моей репутацией, так что придется выкручиваться. Это было сложно, потому что Сельмир прямо таки напрашивался на грубость, или чего потяжелее… Но я работала в трактире не первый год, и знала, как ставить на место зарвавшихся пьяниц.

— Боюсь, я вынуждена отказаться… — елейным голосом проговорила я, и тут же добавила, — Но, уверена, вокруг вас полно девушек, которые будут рады столь… Лестному вниманию… — Тут я, конечно, покривила душой. Если молодые девицы еще и питали надежду на сказку о богатом мужчине, что возьмет их в жены и навсегда избавит от мирских забот, то большинство уже знало, чем грозит такое «счастье».

После такой речи следовало бы удалиться подобру-поздорову, что я и собиралась сделать, да только мерзавец схватил меня и больно сжал руку пальцами повыше запястья. Я поморщилась, но стерпела, надеясь что сейчас он скажет что-нибудь обидное и наконец отвяжется от меня, но не тут-то было…

— Я не принимаю отказа. Ты — никто! Оборванка, подавальщица… — ну вот и обидные слова пошли… — Если воспротивишься — можешь бежать из города. Я позабочусь о том, чтобы здесь никто не дал тебе ни крова, ни работы. Будешь голодать, пока сама не придешь ко мне, и не станешь молить о прощении… — о, а вот и угрозы… Он говорил и говорил, а я чувствовала, что закипаю. Нет, точно ударю. А еще лучше — прокляну. Сама не умею, но кто-то ведь может научить, правда?

В конце концов я не выдержала, рывком высвободила руку из захвата, после чего одарила гада испепеляющим взглядом и выскочила из трактира через подсобку. Наверное было не очень хорошо оставлять мистера Шмебли с такой оравой посетителей, но у меня не было выбора. Я бы не хотела, чтобы добрый человек разорился из-за такой глупости.

Где-то на дереве громко каркала ворона, а чуть дальше ухнула сова. Вечерний воздух был теплым, так что замерзнуть во время прогулки мне не грозило. И на том спасибо.

Шагая по темной улице, я пинала камушки и гадала, ушел ли уже Сельмир, или все еще вещает честному народу, что с ними будет, если кто-то его ослушается. Я не плакала, да и без толку — слезами горю не поможешь. Назад дороги нет — а значит нужно прихватить пожитки и решить, что делать дальше…

В трактир вернулась через два часа, предварительно заглянув в окно. К счастью, когда я ушла, Сельмир потерял интерес к этому месту и уехал, так что с ним мы не встретились. Зато на подходе к комнате меня ждал мистер Шмебли. Заметив, он какое-то время буравил меня хмурым взглядом, а затем вдруг громко шмыгнул носом и расплакался.

— Прости, Амелия!.. Не защитил тебя, не уберег… — взвыл владелец трактира. По его щекам катились крупные капли и с хлюпаньем падали на пол, а он все продолжал, — Но ты же знаешь, я не мог иначе!.. У меня ведь дети!.. Я не мог оставить их без хлеба и крова…

— Не переживайте так, мистер Шмебли, — я постаралась улыбнуться, — это не ваша вина…

Мужчина кивнул, но тут же покачал головой и спешно вытер лицо старым платком.

— Но как же ты? Тебе ведь даже повозку до соседнего города теперь не вызвать! Всем извозчикам пригрозил, что штрафами обложит так, что без последних портянок останутся! Все, гад такой, продумал!..

А вот это уже проблема. Я-то как раз надеялась нанять повозку на скромные пожитки, чтобы добраться до Риордана и поискать работу там, подальше от мерзкого наследника. Но пешком там целая неделя пути, да еще через лес… Одним словом — попала я! Нет в нашем городе того, кому не страшны угрозы Сельмира. Или все же есть?..

Безумная идея возникла в моей голове яркой вспышкой. Конечно, я не думала, что однажды решусь на это, но делать нечего. Сейчас, когда Сельмир запугал весь город, то мой единственный шанс, если я не хочу идти к нему на поклон…

— Мистер Шмебли, напомните пожалуйста, а то старое объявление все еще висит на столбе? — другое бы давно потрепало время и погода, но только не это — ведь оно защищено магией, а значит дожди и солнце ему нипочем.

Взгляд мужчины сперва стал удивленным, а затем обеспокоенным. И не мудрено. На него не просто так никто не откликался больше года. Все дело было в репутации господина лорда. Пожалуй, мутнее человека во всем Аэлмаре не найти, но он — единтсвенный, кому тот испорченный мальчишка не рискнет угрожать.

— Амелия, ты же знаешь, какие слухи ходят о господине лорде!.. — мистер Шмебли перешел на тревожный шепот. Я тут же кивнула. Один из слухов гласил, что лорд слышит все, что говорят за его спиной, из своего жуткого поместья, но в большинство из них я никогда не верила. Моя мама говорила, что люди часто боятся того, что не понимают.

— Не думаю, что хоть что-то из этого — правда. А даже если и так, сейчас я готова идти хоть к самому черту в подмастерье…

Отговорить меня от идеи мистер Шмебли так и не смог, зато уболтал не идти на ночь глядя, и отправиться к лорду утром, когда по городу будет уже не так страшно идти. С рассветом меня в последний раз накормили, и, собрав все свои скромные пожитки в старую сумку бывшей миссис Шмебли, я покинула трактир и направилась в сторону жуткого поместья.