Книга впервые опубликована в Лондоне на английском языке в 1981 году. На русском языке книга вышла в 1986 году под названием «Рассказы освободителя».

Неутомимому борцу за мир, Председателю Совета Обороны, четырежды Герою Советского Союза, Герою Социалистического Труда, кавалеру высшего военного ордена «Победа», лауреату международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами», блистательному автору, Маршалу Советского Союза Леониду Ильичу Брежневу сей скромный труд посвящает автор.

И в мирные годы мы сохраняем свято

Порядок в танковых войсках.

(Из песни)

Книга Виктора Суворова приходит к русскому читателю с опозданием: на английском языке она появилась в 1981 г., на французском — в 1982-м, была переведена на многие другие языки. Всюду вызвала большой интерес. И как же иначе: автор, советский офицер, описывает «изнутри» самую большую, самую грозную армию в мире. К тому же книга, названная «Рассказы освободителя», потому что в ней повествуется об «освобождении» Чехословакии в 1968 г., пришла к читателю в тот самый момент, когда Советская Армия приступила к «освобождению» Афганистана.

Автор — колхозный шофер, потом курсант танкового училища, офицер, затем — Военно-дипломатическая академия, служба в ГРУ, в том числе в должности «добывающего офицера» в Западной Европе…

Французский философ Паскаль заметил, что следует верить только свидетелям, которые готовы дать себе перерезать горло. Смертный приговор, вынесенный заочно Виктору Суворову, подтверждает достоверность его свидетельства. «Рассказы освободителя» обладают еще одним немаловажным достоинством: автор — увлекательный рассказчик, безжалостный портретист, охотно прибегающий к оружию сатиры.

Есть такая притча. Человека, распятого на кресте, пробитого пиками, стрелами, спрашивают: тебе больно? Человек отвечает: только когда я смеюсь. Смех не позволяет забыть боль, не позволяет примириться с положением, которое кажется безвыходным.

Виктор Суворов составил свою книгу из коротких рассказов о жизни курсанта, потом офицера-танкиста: губа, строевые занятия, учения, боевые машины, подчиненные и начальство, а затем — «боевой поход» в братскую Чехословакию. Рассказы — как камешки в мозаике — складываются в картину. Перед читателем — армия Страны Советов, страны зрелого социализма. Та самая, которая 60 лет назад пела: «Но от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней», а сегодня поет: «Мы прошли… прошли с тобой полсвета, если надо — повторим!»

Армия — нет нужды доказывать аксиому — зеркало, в котором отражается страна. Какова страна, такова армия. Или: какова армия, такова страна. «Рассказы освободителя» — во вторую очередь книга об армейской жизни. Прежде всего это великолепное описание советской жизни, советской системы. Виктор Суворов просит — на первой странице — сохранить посвящение Брежневу, в «славные времена» которого была написана книга. Но все описанное в «Рассказах освободителя» остается актуальным и сегодня, если не считать исчезновения некоторых высоких начальников и замещения их близнецами.

В армии (как и в лагере) советский человек не чувствует себя на чужой стороне: все как дома. Бессмысленная муштра на казарменном дворе представляется лишь усиленной формой воспитательной работы. Вопрос сидящего на губе курсанта: «Будет ли гауптвахта при коммунизме?» — получает не вызывающий ни у кого сомнения ответ политвоспитателя: «Губа будет всегда!» Постоянный голод солдат, которых, как пишет В. Суворов, «кормят хуже, чем любых других солдат в мире», кажется естественным. Продовольственные трудности не перестают заботить советского человека уже 70 лет. Понятно поэтому, что, когда Виктор Суворов получает приказ, уже на земле Чехословакии, поднять боевой дух своей роты, он может сделать это элементарно просто. «Я забрался на ящик с надписью „Made in USA“, поднял над головой банку тушенки… и крикнул „ура!“. Могучее и радостное „ура“, вырвавшееся из сотни глоток, было мне ответом». Освободительная армия получила в дорогу заграничную еду. «В нашем рационе, — пишет Суворов, — был лишь один советский продукт — водка». Банка тушенки становится могучим средством возбуждения энтузиазма потому, что солдаты постоянно голодают. Голод, следовательно, вызван не только «объективными причинами», нехваткой продовольствия, он используется как могучее средство воспитания.

Необходимый элемент советской жизни — система доносов — обнаруживается в армии, как под микроскопом. В. Суворов описывает инструктаж стукачей батальона перед самым переходом границы: «Стукачей инструктируют всегда тайно. Но тут перед самой границей Особый отдел, видимо, получил новые инструкции, которые нужно было срочно довести до исполнителей — до стукачей. А кругом чистое поле, и времени в обрез. Как ты тут спрячешься?» И в голом поле собираются плотной кучкой — доносчики. Все их могут видеть. И никого это не удивляет…

Среди специфически советских черт, характерных как для армейской, так и для гражданской жизни, особое место занимает план. На первый взгляд кажется нормальным, что план — закон советской жизни, присутствующий всюду, присутствует и в армии. На второй взгляд, по размышлении, кажется странным: армия и план.

Между тем — как и все другие советские учреждения — армия живет по плану. Факты, приводимые В. Суворовым, великолепно демонстрируют, что в Советском Союзе план имеет очень малое отношение к экономике, что он используется прежде всего как инструмент контроля. Военный комендант города Харькова инструктирует городской патруль: «Нормы выработки: вокзал — 150 нарушителей; городской парк — 120; аэропорт — 80; остальным — по 60». И начинается охота. Патруль, не выполнивший норму, отправляется на губу. Красиво поется в солдатской песне: «Идет солдат по городу, по незнакомой улице, и от улыбок девичьих вся улица светла». В действительности крадется солдат, получивший увольнительную, стараясь уйти от своих же товарищей, выполняющих план. А там, где есть план, где есть норма, — обязательно присутствуют обман, чернуха, туфта. Рассказ об учениях, окрещенных «Операция „Днепр“», рассказ о строительстве — в ходе учений — моста через Днепр, рассчитанного только на введение начальства в заблуждение, причем с согласия начальства, — блестящие этюды о советской реальности, о лжи, возведенной в принцип жизни.

Наконец с особой силой проявляется в армии невиданная сегодня больше нигде в мире иерархичность советской системы. Неизбежная в каждой военной организации система подчинения младших старшим принимает в Советской Армии характер кастовой структуры, где непреодолимые барьеры отделяют одну «касту» от другой. Поддерживает эту структуру система присвоения воинских званий (в гражданской жизни — продвижение по службе), учитывающая в первую очередь квалификацию.

Оккупация Чехословакии, описанная в третьей части, — логическое завершение сюжета: армия, изображенная В. Суворовым, советский человек в мундире подверглись испытанию заграничным походом. Задача была выполнена: попытка реформирования социалистической системы задавлена в зародыше. Но армия потерпела сокрушительное поражение, соприкоснувшись с Чехословакией: «Солдатам совсем было неясно, зачем нужно силой опускать такую красивую страну до состояния нищеты, в которой живем мы». Виктор Суворов регистрирует: многие солдаты и молодые офицеры «прямо из Чехословакии попали на китайскую границу на перевоспитание. И гнали освободителей к эшелонам, как арестантов…» Он передает мысли своих друзей-офицеров: «Все мы сознавали, что на ближайшее десятилетие, что бы в мире ни случилось, послать нас в страну с более высоким жизненным уровнем никто не решится».