Алисейд

Провожу рукой по шее лошади, чувствуя, что загнал её в конец. Но остановиться возможности нет: ссадины на руках и пара кровоточащих царапин на плече напоминают о том, чем закончился последний привал на дороге. Да и крепостные стены Дамаска легким миражом в выжигающих лучах солнца уже маячат впереди. До дарты[1] нужно добраться с закатом…

Я давно перестал считать убитых своим клинком не только на дороге, но и на всевозможных заданиях, куда меня направляли. Жертвы больше не являются мне в редких снах, окровавленными фигурами вставая перед сомкнутыми глазами.

Но вот что действительно не пропало с годами, расширяясь всё больше и грозясь поглотить то, что осталось от моей души, — это зияющая бездна тьмы, просящая крови каждый раз. Каждое мертвое тело, падающее к ногам, питало неведомой энергией шейтанов[2], обитающих внутри, и со временем я понял, что уже ничего не смогу с этим сделать.

Пришпорив коня, уверенно направляю его в сторону приближающихся ворот, попутно цепко озирая местность вокруг. Редкие прогуливающиеся горожане, небольшая группа ученых мужей в белых одеяниях, извечная стража…

Остановив уставшее животное неподалеку, рядом с внешними дорожными торговыми постройками у неприступной стены города, ловко прыгаю из седла. Сощурившись, внимательно просматриваю местность, чтобы выбрать способ проникновения в город. И отмечаю про себя несколько важных деталей, кроме вражеских воинов: несколько торчащих в камне крепости балок с одной стороны, полуразвалившиеся короба и бочки, ведущие к выступам — с другой. Отлично, это поможет. И приближающийся неизменный вариант с учеными, который стандартно позволяет войти в Дамаск незамеченным.

Решив сымпровизировать в этот раз, сочетав два способа вместе, я бесшумно подбегаю к лежащим бочкам. Одним движением вскакиваю на них и терпеливо дожидаюсь подхода группы в белых мантиях. Когда стража отвлекается на короткий разговор между собой, я висну на выступе и неслышно, мягко опускаюсь на землю, вплотную за последним задумавшимся учёным. Сложив руки в молитвенном жесте, склоняю голову и прячу самодовольную улыбку, когда мы проходим мимо ничего не заметивших стражников.

Оказавшись внутри города, на приличном расстоянии от блок-постов, я так же тенью отхожу от учёных и сливаюсь с разношёрстной толпой. В ноздри ударяет запах благовоний и специй, немытых тел и грязных улиц.

Знаменитый, величественный Дамаск…

***

Знакомое чувство азарта и опьяняющее пламя разливаются по венам, стоит оставить обычный пеший ход и взметнуться на крыши. Чтобы добраться до дарты братства, мне нужно преодолеть достаточное расстояние, но меня это не волнует, а лишь раззадоривает. Как и знойные лучи, щедро покрывающие с небес раскинувшийся город. Фасиам[3], обитель хассашинов[4], из которой я прибыл, часто пребывает в тумане и пасмурности, так что возможность погреть кости выпадает крайне редко.

Схватившись за край крыши резного балкона, я перераспределяю часть веса так, чтобы без лишних усилий подтянуться и оказаться на поверхности. И тут же замечаю воина, стоящего ко мне спиной в паре метров на соседнем здании.

Воздух вокруг словно наполняется запахом опасности и ожидания — быстро оценив ситуацию, преодолеваю в два прыжка расстояние между нами.

Шейтаны беснуются, жаждут новых багряных рек…

Сделав глубокий вдох и наполнив лёгкие, я хладнокровно пронзаю его артерию скрытым клинком, попутно поддерживая руками испускающее дух тело.

Чистая работа, ни капли на одежде.

Аккуратно уложив мертвеца на крышу, бегу к другому краю.

Фаланги пальцев болят от постоянных захватов и горячих камней, но я уже настолько привык к этому, что сделал эти неприятные ощущения частью себя.

Ещё один прыжок. Сгруппироваться. Приземлиться. Перейти на бег.

Тени становятся длиннее, когда я в позе «лягушки» мягко приземляюсь на деревянную сетку входа[5] в дарту. Мышцы отдают приятной усталостью после очередных трюков на крышах.

Войдя в полутёмное помещение со стеллажами и стойкой, за которой сосредоточено что-то пишет на пергаменте Гасан, я мгновение позволяю себе насладиться окутавшей прохладой, которая так нужна после жары, и затем обращаюсь к нему:

— Мира тебе, Гасан.

Распорядитель дарты отвлекается от своих записей, но не выглядит при этом удивлённым, словно давно ждал меня.

— О, Алисейд… Рад видеть тебя! Невредимым.

В его словах сквозит плохо скрываемая ирония и лёгкое высокомерие, которые безмерно раздражают, но без Гасана я не смогу выполнить предназначенное. Так что мне остаётся стиснуть зубы, чтобы не сказать лишнего, и добавить в свою вежливость больше демонстративного холода.

— Знаешь, зачем я здесь?..

— Догадываюсь. Аль-Алим послал тебя? — с небрежной интонацией спрашивает распорядитель дарты хассашинов и отворачивается к глиняным горшкам на полке.

— Да. Мне нужна информация о Тамире. Нашего наставника не совсем устраивает его деятельность, — уклончиво озвучиваю свою цель и пристально вглядываюсь в лицо Гасана, скрытое полумраком помещения.

— Что ж, — сосуд поставлен на стол, и Гасан встречается со мной взглядом. — Залог качественного выполнения любого задания — это подготовка, Алисейд. Советую посетить несколько мест, в которых ты сможешь раздобыть интересующую тебя информацию.

Пропустив мимо ушей его нравоучения, адресованные словно новичку, я молча ожидаю продолжения, постукивая пальцами по поверхности стойки.

Выдержав паузу, Гасан всё так же с ленцой молвит:

— Для начала отправляйся к базару, что на юг от дарты. Насколько мне известно, там можно найти одного из наших вестников[6]. А дальше… Он подскажет, что делать.

Разум уже составляет план по добыче деталей, поэтому я даже не обращаю внимания на тот акцент, который мой собеседник сделал на личности вестника. А зря…

Может быть, уже тогда это смогло бы как-то предупредить и уберечь меня. И моё сердце…

Я лишь коротко киваю Гасану и собираюсь к выходу, когда в спину мне чуть тише доносится:

— И да, кстати. Вестник будет, скорее всего, не в белой одежде, а в темной.

На мгновение поворачиваю голову к распорядителю дарты, заинтригованный его словами, — кто-то из хассашинов не в цвете братства?..[7] — но ничем не выдаю своей заинтересованности. В любом случае, скоро всё увижу своими глазами и, возможно, смогу удовлетворить любопытство.

— Я понял, Гасан. Если это всё, я пойду.

— Конечно, — ехидная улыбка подкрепляет его слащавый ответ в тот момент, когда я спешу убраться из дарты.