Белла де ла Роза вышла на сцену «Сент-Чарлз-опера» и встретила призрака.

В огромном, старинном, едва освещенном зале не было ни единого живого существа, помимо Беллы и неведомого призрака. Поначалу она глазам не поверила, когда на другом конце обшарпанной сцены увидела туманные очертания мужской фигуры. Белла вглядывалась, растерянно моргая, в это бесформенное нечто, и оно мало-помалу становилось все отчетливее, сгущалось и обретало неоспоримую реальность. Девушка затрепетала, папка в ее руке дрогнула. Явившись в оперный театр на прослушивание, Белла никак не ожидала, что ее будет приветствовать привидение.

Секунду-другую она рассматривала лишенного плоти незнакомца — высокого, стройного, широкоплечего мужчину. На нем были облегающие черные брюки, сапоги, свободная белая сорочка, небрежно распахнутая на груди. Он, приветственно простирая в сторону девушки красивые руки, походил на героя оперетты, который вот-вот разразится неприличной песенкой. Но больше всего ее притягивало его лицо: резко очерченный, волевой подбородок, улыбающиеся чувственные губы, прямой тонкий нос, высокие скулы, красивые густые брови и карие, глубоко посаженные глаза с загадочным блеском. Его темно-каштановые, густые, слегка вьющиеся волосы были немного растрепаны, и одна прядь спадала на лоб, словно только что женские пальчики ерошили эту пышную шевелюру.

Белла изумленно смотрела на призрака, и неожиданно он улыбнулся — сверкнули ровные белые зубы. Под его пылким взглядом она вдруг ощутила внезапное страстное желание. Сердце ее заколотилось с бешеной силой,

И вдруг он пропал — как унесенный порывом ветра клуб дыма!

Белла судорожно вздохнула и растерянно стала озираться по сторонам. Сцена была пуста. Она слышала только удары бухающего в ее груди сердца и ощущала особенный запах пыли и времени, смешанный с острым запахом свежей краски.

Белла устремила взгляд в полумрак зрительного зала. Там шел ремонт: в проходах на заляпанном краской брезенте виднелись козлы и ведра с краской, из прорех в бархатной обивке старых кресел торчала вата. Она посмотрела выше, на два широких яруса со старинными ложами, щедро украшенными позолоченным лепным орнаментом в виде завитков. С высокого, в разводах воды из-за прохудившейся крыши потолка свисали пожелтевшие от времени, но все еще прекрасные люстры.

Белла снова перевела взгляд на сцену, над которой свешивалось удивительное сооружение; шаровидная люстра ошеломляющих размеров — четыре яруса тускло мерцавших хрустальных призм.

Вокруг царила мертвая тишина. Привидения нигде не было видно. Вдруг за спиной Беллы раздался тихий мужской голос, и она чуть не подпрыгнула от неожиданности:

— Ах, мисс, сколько же тут пыли!

Держась за сердце, девушка обернулась и увидела мистера Ашера, пожилого сторожа-уборщика, недавно впустившего ее в театр. Теперь высокий поджарый старик во фланелевой рубашке и мешковатых штанах стоял между кулисами и, опираясь на ручку швабры, глядел на Беллу с доброй усмешкой, от которой по его загорелому и словно дубленому лицу разбегаюсь глубокие морщины.

Белла нервно рассмеялась.

— Мистер Ашер, вы так подкрались, что я и не слышала.

— Простите, я вовсе не хотел вас испугать.

— Пустяки. Все в порядке, — заверила его Белла.

Старик показал рукой на зрительный зал,

— Ума не приложу, зачем они тут все порушили. Мне и за сто лет не прибраться. — Мистер Ашер стал подметать. — Сколько пыли!

Белла еще раз огляделась:

— Похоже, капитальный ремонт. Согласитесь, в итоге все будет выглядеть лучше прежнего.

Старик пожал плечами.

— По мне, и прежде хорошо было — за пятьдесят лет пригляделся. Перемены мне не по душе.

— Понимаю.

Старик перестал мести и, пытливо взглянув на собеседницу, осведомился:

— Вы не обидитесь, если я спрошу, отчего это вы так подпрыгнули, когда я появился в кулисах и заговорил с вами?

Пряча улыбку, Белла приблизилась к мистеру Ашеру и, приложив ко рту ладошку, прошептала:

— Я… Наверное, это странно звучит, но мне кажется, я только что видела призрак.

К удивлению Беллы, мистер Ашер весело рассмеялся:

— А-а, стало быть, молодой леди посчастливилось увидеть старину Жака Лефевра? Так-так! Впрочем, я не удивляюсь: разве мог этот старый греховодник устоять перед вашими чарами — ему только дай порисоваться перед прелестной юной особой. Только не воображайте, что вы первая хорошенькая девушка, которая заставила старину Жака объявиться на сцене.

Белла слушала его с открытым ртом.

— Вы хотите сказать, — выдохнула она дрожащим от волнения голосов, — что в «Сент-Чарлз-опера» живет призрак? Моя бабушка когда-то упоминала про привидение в театре… Но мне и в голову не приходило, что это правда!

Мистер Ашер кивнул:

— О да, мисс, в нашем театре обитает привидение. Можете не сомневаться. Сто лет назад Жак Лефевр был одним из самых блистательных теноров на Юге. А какой волокита! Дамы из новоорлеанского высшего света так и роились вокруг него. Пока не произошла трагедия… — Старик замолчал и покачал головой.По спине Беллы пробежал холодок.

— Какая трагедия?

— Похоже, Жак обидел многих, и какой-то рассерженный муж, возможно, даже коллега-актер, воткнул сопернику нож в спину — прямо во время представления «Калейдоскопа» сто лет назад.

— «Калейдоскопа»? — ахнула пораженная Белла. — Да ведь я как раз пришла на прослушивание.

Мистер Ашер расплылся в широкой улыбке, показав полный рот кривых и щербатых зубов.

— Да, мисс, видите, как все оборачивается! Я краем уха слыхал, что новая постановка оперы непременно заденет старину Жака за живое и он станет появляться чаще прежнего. — Старик прищурился. — Может, покойник все еще мечтает отомстить? Как знать, как знать…

Белла испуганно поежилась.

— Все это… за пределами моего понимания, — промолвила она. — Отчего вы уверены, что этот призрак — не чья-то шутка? Кто-нибудь из техперсонала разыгрывает нас с помощью зеркал или еще какой-нибудь оптической иллюзии. Я слышала о подобных трюках.

Мистер Ашер, по-прежнему опираясь на швабру, сказал:

— Нет, Жак — это не трюк. Полистайте подшивки местных газет за последние сто лет. Все это время призрак регулярно появляется в театре. Случается, даже поет!

— Занятно, — пробормотала Белла. И даже попробовала пошутить: — И что он предпочитает? Верди или Вагнера?

Мистер Ашер усмехнулся:

— Я у него не спрашивал, мисс. Обычно я слышу, как он напевает «Старую милую песню любви».