Посвящается Сэнди Оукс и Рейчел Гибсон, которые с самого начала верили в то, что из истории о Треворе может выйти нечто стоящее. Эта книга – для вас, так же как и моя самая искренняя признательность. Мало кто может похвастаться более преданными друзьями.

Каир, 1882 год

Тревор Сент-Джеймс знал толк в простых удовольствиях, которые ему дарила жизнь. Французский коньяк, турецкая сигара, шелковое постельное белье и страстная женщина… Сегодня вечером ему посчастливилось насладиться всем вышеперечисленным. Тревор откинулся на подушки и, сделав глоток коньяка, принялся рассматривать женщину, которая спала рядом с ним. Ее тело было поистине прекрасно.

Женщина пошевелилась во сне, и Тревор отставил бокал. Если Изабелла проснется, то ему будет гораздо сложнее осуществить задуманное.

Тревор поднялся, оделся и при тусклом свете лампы принялся открывать ящики ее туалетного столика. В третьем сверху нашел шкатулку с драгоценностями. Шкатулка была заперта, но он с легкостью открыл ее. Внутри Тревор обнаружил бриллианты и жемчуга, которые красноречиво говорили о страстной любви, которую Луччи питал к своей молодой жене. Но бриллианты и жемчуга не интересовали Тревора. То, что он искал, принадлежало ему по праву.

Тревору пришлось вынуть несколько украшений, прежде чем он обнаружил старинное золотое ожерелье с лазуритом, которое Луччи у него украл. За это ожерелье Британский музей наверняка выложит кучу денег.

Тревор вынул из кармана точную копию ожерелья, которую принес с собой, и положил в шкатулку, а шкатулку снова поставил в ящик.

Когда он стал задвигать его, ящик заскрипел.

Изабелла проснулась и приподнялась на локтях.

– Так скоро? – спросила она.

– Мне нужно идти. Мой корабль отплывает на рассвете.

– У нас есть еще несколько часов, – прошептала она.

– Луччи мог изменить свои планы. Мне не хочется, чтобы он застал меня тут.

– Это невозможно. Он уехал в Александрию по делам.

– Но он может неожиданно вернуться. Нет, риск чересчур велик. – Тревор взял Изабеллу за запястья, широко развел ее руки и запечатлел поцелуй между грудей. – Я ведь его самый ненавистный соперник.

Он отпустил Изабеллу, выпрямился и снял со спинки кровати свой шейный платок.

Изабелла потянулась, как кошка, и зевнула.

– Я давно хочу тебя, Тревор. И когда я вечером увидела тебя в опере, поняла, что сегодня наконец получу желаемое.

Тревор подошел к туалетному столику. Изабелла со вздохом сказала:

– Я бы хотела еще раз встретиться с тобой. Зачем тебе вдруг понадобилось уезжать в Англию?

– У меня нет выбора. Я получил титул графа, и у меня появились определенные обязанности.

– Какие именно?

– Я должен занять место старшего брата, жениться на благовоспитанной девушке из уважаемого и, будем надеяться, богатого семейства, а также произвести на свет наследника.

– Ты? – Изабелла весело рассмеялась. – Вот почему ты едешь в Англию? Чтобы похоронить себя в глуши, превратиться в обыкновенного сельского сквайра и проводить свободное время, охотясь на лис? Как это ужасно, как обыденно! Нет, подобная жизнь не для такого мужчины, как ты.

Тревор перестал застегивать жилет. Он представил себе свой дом, зеленые поля, каштановые рощи, увитый розами Эштон-Парк, настоящий английский ростбиф и кексы, пылающие камины – все, что он оставил на родине десять лет назад. Сердце его сжалось от тоски. Он почувствовал, что действительно хочет вернуться домой.

– На самом деле я с нетерпением жду того момента, когда вернусь в Англию.

– Ты шутишь! – Изабелла села в кровати и посмотрела на него с явным неодобрением. – Может быть, ты влюбился в какую-нибудь бледнолицую английскую девчонку?

– А какое отношение имеет любовь к женитьбе?

Изабелла рассмеялась и опустилась на подушки.

– А ведь мы с тобой очень похожи, – заявила она. – Я тоже вышла замуж по расчету. Я буду скучать по тебе, mio саго.[1]Но когда устанешь от своей английской жены, деревенского дома и отвратительного английского дождя, может быть, вернешься сюда, и мы еще раз насладимся друг другом.

Тревор вспоынил об ожерелье и подумал, что это вряд ли когда-либо произойдет. Но его это не волновало. Они оба получили то, что хотели, вот и все. Тревор направился к двери.

– Береги себя, Тревор, – сказала Изабелла.

– Непременно. – Он остановился у двери и посмотрел на нее. – Тебе тоже не помешает вести себя более осторожно. Вдруг Луччи узнает о нашей мимолетной встрече?

– Если он узнает об этом, – заявила она, – то сначала придет в ярость, а потом простит меня и поверит любым моим объяснениям. Он всегда верит мне. Он любит меня.

– Пока – да.

Скептический тон Тревора, его циничная ухмылка на мгновение поколебали самодовольное тщеславие Изабеллы. Она посмотрела на него с некоторой растерянностью и спросила:

– Разве ты не веришь в любовь?

Тревор рассмеялся:

– Дорогая, после того, что произошло между нами, как ты можешь задавать мне такие вопросы?

– Я говорю о чувстве, а не о том, что произошло между нами.

– Это одно и то же.

Изабелла нахмурилась.

– А чего ты ожидала? Что я буду сходить по тебе с ума, как и твой муж? Не хмурься, милая. Я знаю, что тебе от меня нужна была совсем не любовь. И я – не Луччи. Я не позволю, чтобы мною манипулировали и делали из меня дурака. – Он помолчал и потом добавил: – Не притесняй его слишком круто. Даже самая пылкая страсть может со временем перегореть.

Изабелла встала на колени и откинула с плеч темные волосы, демонстрируя Тревору все свои прелести.

– Ты так думаешь? – спросила она.

Тревор окинул ее изящное тело долгим изучающим взглядом, а потом сказал то, что она ожидала услышать:

– Нет. Пожалуй, нет.

– Не забывай меня, Тревор, – прошептала Изабелла.

– Никогда, – ответил он. – Я буду помнить тебя и эту чудесную ночь до конца дней своих.

Изабелла откинулась на подушки, ее губы тронула удовлетворенная улыбка. Тревор вышел из спальни. Но в тот момент, как за ним закрылась дверь, он тут же забыл о ее существовании.

Италия, 1832 год