В жаркий июльский полдень в кафе фитнес-центра «Атлант» было почти пусто. Оно и понятно, кому охота при сорокаградусной жаре потеть на тренажерах, когда есть масса более приятных дел, которыми можно заняться в такую погоду.

Мы с Ларисой, моей закадычной подругой, облаченные в спортивные трико и кроссовки, сидели за крайним столиком в тени раскидистого фикуса и потягивали горячий зеленый чай, хотя честно сказать, с гораздо большим удовольствием оказались бы где-нибудь в другом месте, но работа есть работа: Лариса трудилась в фитнес-центре тренером по йоге, я — по аэробике. Собственно, поэтому мы и находились сейчас в этом кафе, в котором, кроме нас, оказалось еще несколько представительниц слабого пола и одна парочка — мужчина и женщина, которая сразу привлекла мое внимание благодаря тому, что казалась удивительно гармоничной и выглядела просто до неприличия счастливой. Мужчина потягивал апельсиновый сок через трубочку и шептал что-то на ушко своей прелестной спутнице, держа ее миниатюрную ручку в своей большой загорелой руке; она же не сводила с него восторженных глаз и, справедливости ради надо сказать, восторгаться было чем. Высокий красавец-атлет с широкими плечами и тонкой талией выглядел просто потрясающе.

Рассматривая парня поверх дымящейся чашки чая, я все думала, почему у одних детские мечты о прекрасном принце исполняются весьма своевременно и в полном объеме, а другие вынуждены ждать этого до пенсии.

— Нет, ну ты скажи, — повернулась я к Ларисе, когда устала смотреть на счастливые лица влюбленных, — где водятся такие божественные мужчины?

Лариса хмыкнула, отставила свою чашку и, повернувшись, проследила за моим взглядом.

— Ты имеешь в виду вон того парня? — спросила она, ткнув пальцем в сторону воркующей парочки.

Я кивнула и мечтательно вздохнула:

— Знаешь его?

— Такие парни водятся в хоккейной лиге. — Лариса пожала плечами и отвернулась. — Кстати, очень перспективный игрок.

— Так он хоккеист? — уныло протянула я, чувствуя укол разочарования. Мой принц из далекой детской мечты, кроме божественной внешности, непременно должен был быть обременен солидным состоянием. Хоккеист, пусть даже и очень перспективный, никак не мог занять вакантное место в моем сердце.

— Ага, — подтвердила она.

Я снова вздохнула и отвернулась.

— Нет, ну ты скажи, почему так? Как только красавец, так непременно какой-нибудь хоккеист или охранник, а как миллионер, так либо коротышка метр двадцать, либо урод. Несправедливо.

Глядя на мое расстроенное лицо, Лариса усмехнулась:

— Все надеешься поймать на крючок миллионера?

Я кивнула:

— Надеюсь.

— Думаешь, быть женой миллионера так уж сладко?

— Думаю, да, — откровенно призналась я.

— Мне почему-то кажется, что ты сильно ошибаешься.

Мне в ее голосе послышалось слишком явное неодобрение, которое тут же вывело меня из себя.

— А тебе-то откуда это знать? — фыркнула я. — Ты что, была замужем за миллионером?

— Нет, но… — начала она, но я бесцеремонно ее перебила:

— Тогда нечего и говорить. Да знаешь ли ты, почему сказка о Золушке до сих пор не утратила своей актуальности? Потому, что быть женами миллионеров чертовски приятно.

Лариса пожала плечами:

— И все-таки ты не права.

— Пусть, но я хочу в этом убедиться сама, — заупрямилась я.

Она усмехнулась и, отхлебнув немного чаю, спросила:

— Ну, и чем тебя так манят миллионеры?

— Шутишь, да? — снова фыркнула я, чуть не поперхнувшись. — Миллионеры — это путешествия, яхты, замки, виллы, драгоценности… — Я мечтательно вздохнула и потерла лоб: — Что там еще?

— Самолеты-вертолеты, — с сарказмом подсказала Лариса.

— Вот-вот, — кивнула я, не замечая ее тона. — И это далеко не полный список.

Лариса неодобрительно покачала головой, но не стала тратить время на нотации, за что я была ей ужасно благодарна, так как настроения выслушивать нравоучения, пусть даже от лучшей подруги, не имела.

— Если ты так жаждешь выйти замуж за миллионера, дерзай, — посоветовала она.

— Я бы с радостью, но где взять его? Если ты не знаешь, могу сообщить, что миллионеры вот так запросто на дорогах не валяются.

— На дорогах не валяются, — согласилась Лариса, — но в наш центр иногда захаживают. Что тебе стоит окрутить одного из них и быстренько выскочить замуж, это при твоей-то внешности?

— Нет, эти не годятся. Половина из них женаты, половина кретины, озабоченные только тем, как приумножить свое состояние, а я, знаешь ли, не желаю иметь дела ни с теми, ни с другими. Для меня семья — это святое.

— Все ясно, — хмыкнула Лариса. — Значит, тебе подавай миллионера, красавца, не кретина, озабоченного деньгами, неженатого, и вдобавок, чтобы не пил, не курил и цветы всегда дарил, так?

Я мечтательно закатила глаза и, кивнув, спросила:

— А так бывает?

— Нет, — безжалостно отрезала Лариса.

Мне ее категоричность ужасно не понравилась. Скривившись, я спросила:

— Слушай, но тебе-то откуда знать?

— Не строй из себя идиотку, — посоветовала подруга и вполне резонно заметила: — Ты прекрасно знаешь, что даже на солнце есть пятна, а тут речь идет всего лишь о мужчине, пусть даже и об очень богатом.

— Эх, — вздохнула я, в душе признавая Ларисину правоту, — но ведь в принципе возможно все.

— В принципе, да, — кивнула Лариса, допивая чай, — но не советую тебе особо рассчитывать на то, что когда-нибудь такой субъект повстречается на твоем пути. Иначе рискуешь прождать до пенсии.

— Тьфу, тьфу, тьфу, — сплюнула я через плечо и зло уставилась на Ларису. — Что я тебе плохого сделала?

— Ничего.

— Тогда не каркай.

— Я не каркаю, а предупреждаю, — сказала она и, немного помолчав, добавила: — Знаешь, я вообще не советовала бы тебе подходить к такому вопросу, как брак, слишком уж меркантильно.

Я возмущенно фыркнула:

— Меркантильно? Ты хочешь сказать, что я меркантильная особа, которую интересуют только деньги?

— Разве я так сказала?

— Сказала, можешь не сомневаться, — зло выдавила я. — Кстати, я ужасно обиделась.

— Извини, я не это имела в виду, — примирительно улыбнулась она.

— Ладно, — отмахнулась я, на самом деле ни капли не обидевшись на подругу, — проехали. Хотя, знаешь, где-то ты и права, деньги меня и в самом деле интересуют. Без них образ моего счастливого избранника получается каким-то неполным.