Максим Демянюк

Билет в Воркуту

История-ребус со счастливым концом

Поезд тряхнуло. Я очнулся от оцепенения и оторвал взгляд от окна. По ощущениям, я смотрел в него с полчаса. Зимний пейзаж не менялся. Заснеженные деревья чередовались белыми полями. Это было то редкое состояние, когда мысли покидают тебя, и ты полностью погружаешься в бездумное созерцание. Но морок развеялся. Что-то изменилось.

Поезд всё так же монотонно потряхивало. Я огляделся в поисках ответа. Мысли возвращались в голову медленно. Сыпались тонкой струйкой песчаных крупинок. Люди сидели по местам. Кто-то спал, большинство следило за бесконечно одинаковой зимней картиной снаружи. Вагон был старым, но чистым и опрятным.

– Повезло нам с поездом! – от неожиданности меня дёрнуло на кресле в сторону соседки. Старушка беззубо улыбнулась и продолжила, – у меня подруга в том месяце ехала, вагон был просто швах. Грязный, обшарпанный, чуть на ходу не разваливался. – В ответ я неопределённо кивнул. Женщина ещё шире улыбнулась, надела очки, достала откуда-то спицы и принялась вязать.

Я машинально посмотрел наверх. Багажные полки тоскливо пустовали. Похоже, мы ехали налегке. Я нащупал в кармане брюк телефон. Сеть не ловила, но аппарат почему-то думал, что я в Туле. Эту информацию я тотчас откинул как ложную, разве что Тула сплошь заросла дремучим лесом и хорошенько присыпалась снегом.

– Извините! – на первом слоге я дал петуха, прокашлялся, и голос восстановился. – Куда вы едете? – Соседка отвлеклась от вязания, посмотрела на меня поверх очков и, как ни в чём не бывало, ответила. – Как это куда? Туда же куда и все, в Воркуту.

– Но мне не надо в Воркуту, – фраза вырвалась сама собой. Она была одновременно странной и правдивой.

– Ну, молодой человек. У нас знаете, как говорят? Все там будем! Юмор такой старческий, – моя реакция на шутку оказалась вялой. После недолгой паузы, старушка резонно поинтересовалась. – А зачем же вы тогда поехали? – В её голосе напополам разделились ноты сочувствия и укоризны. На меня накатило чувство стыда, будто я занял в вагоне чужое место. Я отвёл взгляд и потупился. На всякий случай проверил ещё раз карманы. Билета не было.

– Проводник, наверно, забрал, – подсказала сквозь традиционную улыбку соседка. Я посмотрел на неё странно, но она никак не отреагировала и сохранила бодрость духа. Я решил прогуляться до проводника. Протиснулся мимо бабушки и отправился к началу вагона.

Табличка на двери купе гласила «Дежурный проводник Пётр». Я постучал. Никто не ответил. Похоже, «дежурный» со своим дежурством не справлялся. Я прислушался, из купе доносилось пение. «Воскресенье, день рожденья у тебя…» – из-за двери строки группы «Чай вдвоём» слышались как-то по-другому. Подумалось, что под сладкие голоса артистов можно бы и уснуть. Я постучал ещё раз, подёргал ручку и удостоверился, что дверь заперта. Ключей не было.

– Извините, товарищ проводник, – я говорил громко, чтобы перекричать радиоприёмник. – Тут понимаете, какое дело. Мне бы билет свой посмотреть. Есть там кто? – Вдруг я почувствовал на себе взгляд. В правом ухе стрельнуло. Я обернулся. Из салона на меня неодобрительно смотрели десятки пассажирских глаз. Кое-кто качал головой. Я заметил, что почти все путешественники за исключением пары-тройки человек, были людьми пожилыми. Похоже, в Воркуте открылся новый санаторий для пенсионеров.

– Так нет его, – сказал кто-то за моей спиной. Я пошёл на звук. Голос доносился из тамбура. – Он же тут один на весь поезд. – У входной двери стоял старичок. В его зубах блестел мундштук, из которого торчала тлеющая цигарка. «Прима», не иначе. Не знал, что её ещё кто-то продаёт или покупает.

– Один проводник на весь поезд? Как это? – Я переспросил. – Ну как, так вот и есть. Кочует по вагонам. Ты с ним совсем немного разминулся. Теперь уж, поди, до самой Воркуты не вернётся.

Выход был один – идти искать проводника по вагонам. Я попытался открыть межвагонную дверь, но она не поддалась. – Не выйдет, он их запирает за собой, а ключи всегда при себе держит. Будешь? – Дед предложил мне папиросу. Я вяло покачал головой. Курильщик склонил лицо чуть вбок и хитро прищурился. Я удивлённо смотрел на него с полминуты. Выражение лица не поменялось. Он усмехнулся и сказал. – Ну, как знаешь, а я всегда любил покурить. Там уже, наверное, не разрешат. – Старик сплюнул, затушил бычок и вернулся в вагон на своё место. Игру в гляделки я выиграл. Но радости от победы почему-то не ощутил.

Теоретически дверь в конце вагона могла оказаться открытой. Нужно было проверить. Я вернулся в салон. В вагоне вырос бумажный лес. У каждого второго пассажира в руках полным разворотом красовался свежий номер спортивной газеты. Заголовок на первой полосе большими буквами гласил: «От врат до врат». В попытке уйти от очевидного клише, журналисты породили на свет что-то совершенно несуразное.

Не успел я обдумать газетные пристрастия своих неоригинальных попутчиков, как поезд вдруг тряхнуло. Форточки по всему вагону пооткрывались, и в салон ворвались мощные потоки свежего морозного воздуха. У меня перехватило дыхание так, что я еле устоял на ногах. Газеты вихрем повыскакивали из рук читающих и начали летать по салону. Старички как по команде без намёка на суету повставали со своих мест и почти синхронно перекрыли воздуху все пути внутрь поезда. Так же спокойно собрали газеты и продолжили читать. Свой экземпляр никто не искал. Просто расхватали первые попавшиеся. Очевидно, до кроссворда в конце дело ещё не дошло.

Я двинулся в противоположный тамбур. Пассажиры тяжело вздыхали, когда я проходил мимо. Кто-то за спиной начал ворчать и причитать. Меня остановил строгий пожилой мужчина и нравоучительно заявил. – Молодой человек, ведите себя, как подобает, сядьте. Видите, что происходит. Не надо самодеятельности. – Я хотел было ему ответить, но он уткнулся обратно в газету и всем своим видом дал понять, что разговор окончен.

Дверь во втором тамбуре, как и ожидалось, была так же закрыта. Пат. Я постоял с минуту, пытаясь что-нибудь вспомнить. Белая пустота в голове начала пульсировать и угрожать резкой болью. Пришлось отступить. Я опустил взгляд. Оказалось, что на мне нет ботинок. Всё это время я щеголял по вагону в одних носках. Где я мог их оставить, было неразрешимой загадкой. От этой мысли в ноге кольнуло, а через секунду спину прихватило так, что я невольно вскрикнул. Чувство было такое, будто я свалился с верхней полки купе и позвоночником задел столик. Дух перехватило, как на самой горке в аквапарке.