Появлением русского издания этой книги я обязана в первую очередь Нине Лужецкой — ее вдумчивому, безупречному переводу, ее доброй воле более года усердно трудиться над сагой имущественных прав русских дворянок. Я также весьма признательна Евгению Анисимову за поддержку этого труда и помощь, оказанную в публикации данного перевода. Моя искренняя благодарность — Татьяне Тульчинской, Евгению Рычаловскому и Михаилу Долбилову за дополнительное содействие в редактировании текста. И наконец, я хочу поблагодарить Джона Аккермана и Издательство Корнеллского университета (Cornell University Press) за разрешение издать мою книгу на русском языке.

Настоящее исследование и создание книги стали возможными благодаря щедрой финансовой поддержке, советам и поощрению многих друзей и коллег. Фонд IREX обеспечил мне две длительные поездки в Россию, в 1992—1993 и 1997—1998 гг. Я особенно благодарна Совету по исследованиям в сфере социальных наук (Social Science Research Council) за стипендию на написание диссертации в 1993—1994 гг. и стипендию на написание книги по материалам диссертации в 1997—1998 гг. Наконец, благодаря исследовательской стипендии от Делаверского университета (General University Research Fellowship, University of Delaware) я целое лето занималась научной работой в Москве в 1996 г.

Моей работе во многом любезно содействовали российские архивисты. Я хотела бы выразить особую признательность сотрудникам Российского государственного архива древних актов в Москве. Здесь мне помогали в исследованиях Александр Гамаюнов и Инна Иванова, создавшие приятную рабочую атмосферу в течение тех долгих месяцев, что я там проработала. Евгений Рычаловский обратил мое внимание на фонды, оказавшиеся бесценными для моей работы. Виктор Беликов делился со мной составленными им описями и информацией о фондах, содержащих документы по земельным спорам. Я благодарна также сотрудникам Государственного исторического музея и Центрального исторического архива города Москвы. Бесчисленными часами плодотворной работы в Российском государственном историческом архиве я обязана Серафиме Игоревне Вареховой, Галине Алексеевне Ипполитовой и сотрудникам читального зала, делавшим все возможное, чтобы помочь моим исследованиям. Также заслуживают благодарности архивисты Твери, Владимира и Тамбова, которые помогли мне в короткий срок получить доступ к крайне необходимым документам.

На протяжении нескольких лет в мой проект вносили свой вклад многие коллеги. В первую очередь хочется выразить благодарность комитету по защите диссертаций Северо-Западного университета (Northwestern University). Своей вдумчивой критикой во многом улучшили качество этой работы Дж. Бушнелл, Д. Жоравски, С. Маза. Д. Жоравски, даже не являясь руководителем диссертации, в годы моего обучения в университете щедро уделял мне свое время, делясь обширными познаниями в области истории общественной мысли. Моя самая глубокая благодарность — Дж. Бушнеллу. Я сердечно признательна ему за неугасающий энтузиазм в отношении моего проекта и за готовность читать и обсуждать бесконечные черновые варианты каждой главы книги.

Совершенствованию и завершению этой работы способствовали и другие коллеги. Особой благодарности заслуживает Д. Кайзер, по крайней мере дважды прочитавший всю рукопись; его здравые советы принесли много пользы этой книге. Замечания X. Хугенбум во многом улучшили главу 6, а отзывы И. Левин и двух анонимных рецензентов «Russian Review» внесли важный вклад в главу 2. А. Клеймола, Б. Энгель, Дж. Александер, Э. Виртшафтер, К. Келли, Л. Хьюз и И. де Мадариага на протяжении моей работы над книгой читали различные ее части и высказывали свои замечания. За годы, проведенные в Делаверском университете, большую пользу моей работе принесли советы и поддержка П. Колчина и А. Бойлан. Я в особом долгу перед У. Вагнером и анонимным рецензентом Издательства Корнеллского университета (Cornell University Press) за необычайно внимательное прочтение моей рукописи и подробные отзывы. Их советы способствовали улучшению окончательного варианта. И наконец, но не в последнюю очередь, я благодарна Дж. Аккерману, директору Издательства Корнеллского университета, чей интерес к этой работе воодушевлял автора, и неутомимым редакторам, спасшим меня от многих ошибок, К. Аткинс и М. Бэбкок.

Глава 2 первоначально была опубликована в журнале «Russian Review» в июле 1999 г. Я приношу благодарность журналу за разрешение воспроизвести ее в этой книге.

В заключение отмечу, что я в неоплатном долгу перед Майклом Маррезе: он составил все статистические таблицы, полностью прочитал каждый вариант рукописи, высказывая острые замечания (которые сначала отвергались, но потом учитывались), во имя имущественных прав русских дворянок терпел мои долгие отлучки из дома и поддерживал все мои научные и прочие устремления.

* * *

То, что говорят о русской дворянке художественная литература и исторические повествования, способно поставить в тупик, ибо в каждом сюжете героиня предстает одновременно и сильной и беспомощной, выступая в патриархальной семье то тираншей, то жертвой. Судя по историческим документам, роль женщины-дворянки в жизни русского общества попеременно то возрастала, то уменьшалась и, достигнув вершины в XVIII столетии, пошла на убыль после царствования Екатерины Великой. В русском романе XIX в. именно женщина с ее нравственным превосходством направляет слабого, беспомощного дворянина на борьбу с пороками крепостничества и самовластия. Однако ни в одном из этих повествований не объясняется, откуда появлялись такие незаурядные, властные и сильные женщины рядом со своими обыкновенными сестрами — робкими и бессильными и почему жизненный опыт русских женщин казался наблюдателям столь противоречивым.

В правовом статусе женщин в России тоже хватало несообразностей. Женщины всех сословий общества были обязаны жить со своими мужьями, причем не могли ни работать, ни путешествовать без их разрешения. Получить развод в православной церкви было практически невозможно, даже для тех жен, которые подвергались физическому насилию, а раздельное жительство супругов по решению суда вошло в обычай лишь в конце XIX в. И все же, хотя казалось, что женщины в русском обществе живут под более тяжким прессом мужской опеки, чем в Западной Европе, в России дворянки пользовались одной привилегией, совершенно неведомой европейским женщинам: начиная с середины XVIII в. замужние дворянки здесь могли владеть и распоряжаться имуществом независимо от своих мужей.