После триумфального возвращения в 1821 году в Кронштадт экспедиции Беллинсгаузена, открывшей Антарктиду, Андрей Петрович Шувалов по указанию императора Александра I оформлял в музее Адмиралтейского департамента экспозицию «Антарктическая фауна» из чучел добытых морских зверей и птиц. В этом хлопотливом деле ему помогали Матвей Сухов, его бывший вестовой, а ныне личный ассистент, счастливый обладатель внетабельного чина канцеляриста, щеголявший уже в партикулярном[1]платье, а также квартирмейстер[2]Макар Попов, вестовой Беллинсгаузена. Художественный оформитель бомбардир Захар Красницын и плотник Петр Матвеев со шлюпа «Восток» тоже были прикомандированы к этой группе.

Работы оказалось много. Требовалось составить план экспозиции, исходя как из размеров помещения, так и наличия чучел животных; подготовить фон, соорудив соответствующие подставки и стеллажи; со всеми мерами предосторожности перевезти драгоценные чучела, зачастую в единственном экземпляре, из Кронштадта в Петербург и разместить их в соответствии с планом; организовать освещение экспонатов согласно пожеланиям государя… Надо было дать задание Академии наук подготовить таблички с названиями известных науке представителей антарктической фауны, а если среди них встретятся неизвестные, то присвоить им научные названия. И так далее и тому подобное… Не менее важным, как убедился Андрей Петрович на собственном опыте, было не упустить каких-либо «мелочей», которые зачастую как раз и определяют общее впечатление от экспозиции. Поэтому все работали с утра и до позднего вечера, практически без выходных, буквально валясь к концу дня от усталости, ибо прекрасно понимали важность возложенных на них высочайшим повелением обязанностей.

Большое внимание подготовке композиции уделял и директор музея Александр Владимирович Трубецкой, знаток и тонкий ценитель произведений искусства. Он беспрекословно по первой же просьбе Андрея Петровича оказывал различные услуги, относящиеся к его компетенции, так как отлично осознавал важность задания, которое осуществлял этот почетный член Петербургской академии наук, относящийся к кругу приближенных государя императора. А это дорогого стоило…

Видя накопившуюся усталость Андрея Петровича, Трубецкой-то в конце одного из напряженных рабочих дней и предложил ему объявить следующий день выходным, пригласив к себе в гости. Тот, действительно вымотавшийся за последние недели без отдыха, с благодарностью принял это предложение.

Вот с тех-то пор многое и изменилось в жизни Андрея Петровича. А виной тому стала дочь Александра Владимировича — юная Ксения.

* * *

Еще в тот момент, как Александр Владимирович представил свою дочь и та изящно и непринужденно исполнила реверанс, Андрей Петрович невольно обратил внимание на ее быстрый взгляд, как бы между прочим брошенный на него из-под длинных густых ресниц. «А девушка-то привлекательна…» — непроизвольно отметил убежденный холостяк, каковым он считал себя на самом деле.

Когда Трубецкой пригласил всех к столу, сервированному со вкусом, Андрей Петрович заметил среди напитков не только элитную водку «Смирновъ», шампанское и французское десертное вино, но и мадеру, причем с Канарских островов. «Успел-таки, шельмец, узнать у Матвея о моих пристрастиях», — усмехнулся он про себя по поводу хитрости предусмотрительного хозяина.

— Что предпочитаете, Андрей Петрович? — галантно спросил Александр Владимирович, поводя рукой в сторону горячительных напитков.

— Судя по ассортименту, ваш вопрос, уважаемый Александр Владимирович, носит, с моей точки зрения, чисто риторический характер, — невинно улыбнулся Андрей Петрович.

— Не зря, выходит, государь в беседе с вами во время осмотра экспозиции «Антарктическая фауна» на борту шлюпа «Восток» назвал вас истинным разведчиком, — откровенно рассмеялся тот и потянулся за бутылкой с мадерой.

Ксения, не знавшая подоплеки пикировки отца с гостем, недоуменно, но крайне заинтересованно, переводила взгляд с одного на другого. И когда ее отец, видя недоумение дочери, пояснил, что интересовался у бывшего вестового гостя о любимом напитке его хозяина, она восхищенно посмотрела на молодого ученого, сумевшего вот так, с ходу, раскусить отцовскую хитрость.

Во время застолья неспешный разговор неизбежно перешел к истории создания экспозиции, так восхитившей государя. Андрей Петрович, отвечая на вопросы присутствовавших, был вынужден рассказать не только об изготовлении многочисленных чучел животных, но и о том, как и где они были добыты. Особую активность проявляла Ксения, зачарованно слушавшая захватывающий рассказ гостя, и Андрей Петрович вел свое повествование как бы для нее одной.

Анна Михайловна, супруга Александра Владимировича, с замиранием сердца наблюдала за взглядами, которыми обменивались молодые люди, хотя Андрей Петрович на самом-то деле был не так уж и моложе хозяйки. Как любая мать, она страстно желала счастливого замужества своей дочери, тем более что та была единственным, а потому горячо любимым ребенком в их семье, родители в ней души не чаяли. А тут нежданно-негаданно их гостем стал умный, самостоятельный, вполне состоявшийся мужчина с высоким общественным положением и явно симпатизирующий ненаглядной Ксюше. Ну, как не забиться сердцу любящей матери?

Так что, когда Ксения со свойственной ей непосредственностью обратилась к нему с вопросом «Андрей Петрович, а ведь папенька говорил, что вы не только участвовали в открытии Антарктиды, но и много лет служили в Российско-Американской компании в Русской Америке?»[3], Анна Михайловна мягко заметила: «Не все же сразу, Ксюша», — прозрачно намекая на то, что нынешняя встреча может стать и не последней. При прощании Андрей Петрович, целуя руку Ксении, так глянул на девушку, что у Анны Михайловны чуть не остановилось сердце.

Сразу же после его ухода она, уединившись с супругом, нетерпеливо расспросила его о том, не смотрит ли он на Андрея Петровича как на потенциального жениха их Ксюши. Александр Владимирович внимательно посмотрел на жену, словно увидел впервые: «Ох уж эти женщины! Мужчина только в первый раз появился в доме, а они уже строят долгосрочные планы! Стратеги, одним словом, помилуй, господи!». Но, видя устремленный на него умоляющий взгляд супруги, он рассудительно ответил:

— Суди сама: столбовой[4]дворянин, почетный член Петербургской академии наук, капитан лейб-гвардии Преображенского полка, кавалер трех орденов Российской империи, приближенный самого государя императора. Думаю, более удачной партии для нашей дочери невозможно и придумать. Смущает меня только одно — Андрей Петрович ведь почти что вдвое старше Ксюши.