Это была любовь с первого взгляда.

За двадцать четыре года Шейла никогда не видела ничего подобного.

Монтана. От этого необъятного пространства захватывало дух. Возможно, кто-то сказал бы, что прерия без единого деревца навевает тоску, но Шейла испытывала небывалый душевный подъем и неслась вперед на огромной скорости.

Прерия находилась в непрерывном движении. В высокой золотой траве шелестел ветер. Вдали показалось и внезапно исчезло стадо антилоп.

Она открыла окно старенького «фольксвагена» и вдохнула воздух, впитавший в себя ароматы земли и солнца и какой-то незнакомый ей запах.

— Любовь с первого взгляда, — произнесла она.

Обернулась и посмотрела на своего маленького подопечного, сидевшего на заднем сиденье в детском креслице и стянутого ремнями безопасности.

Темные кудри обрамляли пухлое личико Ники, его глаза, скрывавшиеся за пушистыми черными ресницами, казались огромными и черными. Она обратила внимание на красные пятна на его щеках.

— Мы скоро приедем к твоему дяде.

Она задумалась.

Неделю назад ее соседка Мария, молодая мать-одиночка, как обычно, после полудня оставила у нее своего сына Николаса, Ники. Но вечером Мария не вернулась домой. Ники уснул на кушетке, засунув палец в рот. Мария всегда была очень ответственной, и этот поступок совершенно не вязался с ее обычным поведением. Шейла начала подумывать, не начать ли ей обзванивать больницы.

Зазвонил телефон, это была Мария:

— Шейла, мне неудобно перед тобой, но я прошу тебя оставить у себя Ники еще на день или на два.

— У тебя все в порядке? — спросила Шейла.

Мария рассмеялась. Шейла подумала, что никогда раньше не слышала смеха соседки.

Шейла не могла оставить у себя Ники. Он требовал постоянного внимания и мешал ей сосредоточиться, чтобы закончить сочинение мелодии. А срок представления работы надвигался с угрожающей быстротой.

— Пожалуйста!

Новые интонации в голосе Марии заставили ее согласиться. Какое значение имеют один-два дня, если они помогут Марии избавиться от груза печали и неудач, свалившегося на ее слабые плечи.

Она как-нибудь управится с работой и с Ники. Может быть, свои детские песни спеть для Ники? Интересно, как он воспримет их?

Прошло два дня, и Мария позвонила снова. Она не может вернуться сейчас из-за непредвиденных обстоятельств и не знает, когда вернется, возможно, только через несколько недель. Не могла бы Шейла отвезти Ники к его дяде в Монтану?

Радостные нотки еще явственнее слышались теперь в голосе Марии.

— Я не могу поехать в Монтану, Мария. Когда ты собираешься вернуться?

Шейла знала, что не сможет оставить у себя Ники на несколько недель. Он был настоящим тираном. Неудивительно, что Мария всегда казалась такой уставшей!

«Ники хочет есть. Сейчас же».

«Ники не будет спать. Ники будет плавать. Сейчас же».

Шейле казалось, что она уже во сне слышит «сейчас же».

Если ей предстоит сделать выбор: оставить его у себя на несколько недель или отвезти к дяде в Монтану, — она поедет в Монтану.

Шейла записала указания Марии и, позвонив на работу, сообщила, что представит свое музыкальное сочинение позже. Впервые за два года она не закончила работу в срок.

Собирая вещи, Шейла поняла, что счастлива.

— Мне кажется, я сама хотела уехать, — пробормотала она. Уехать от чего? От своей работы? После двух лет работы в «Шоу Поппи Перчинки» ее карьера мало продвинулась. Иногда Шейла испытывала отвращение, думая о песенке про погоду, которую будут исполнять актеры, переодетые куклами, мохнатыми зверушками или клоунами.

В шоу роль клоуна Бобо исполнял Барри Бакстер. Она встречалась с ним уже целый год.

— Ты собираешься туда ехать? — вскричал Барри, когда Шейла позвонила ему. — В Монтану? С тем ребенком?

— Ты не любишь детей, правда? — спросила она.

— Не то что я не люблю их. Я каждый день окружен детьми. Я работаю клоуном, чтобы заработать на жизнь.

— Но, если я не поеду в Монтану, Ники останется у меня на несколько недель.

— Послушай, как Мария могла вот так просто оставить тебе сына и надеяться, что ты будешь с ним возиться?

— Ты предлагаешь обратиться в полицию? Заявить на Марию?

— Она бросила ребенка.

— Вовсе нет.

Шейла вздохнула, вспоминая их разговор. Вот где крылась настоящая причина желания уехать. Ей надо было обдумать все, что происходило между ней и Барри.

Ее мать хотела, чтобы Шейла вышла за него замуж. Барри тоже желал этого. Мать считала Барри надежным человеком, который твердо стоит на ногах, да и был он почти красавцем, если бы не полнота.

— И что тебя не устраивает? — удивлялась мать.

— Меня все устраивает, — в отчаянии ответила Шейла. — И это достаточная причина для замужества? Только потому, что он нормальный человек?

— Шейла, ты выйдешь за человека с добрым сердцем. Он сможет обеспечить семью. Забудь о необыкновенной любви. Это не принесет ничего, кроме боли, уж я-то знаю. — (Родители Шейлы развелись много лет назад.)

Шейле нравился Барри. Пока он не появился, она жила как затворница. А сейчас у нее появился очаровательный спутник. У них много общих интересов. Но выйти за него замуж? Ей даже не нравилось целоваться с ним. Почему они не могут просто продолжать ходить вместе обедать, ужинать и смотреть кино?

Однако она не могла объяснить, почему испытывала недовольство собственной жизнью? Почему бы ей не радоваться тому, что она получила работу по своей специальности? Девяносто процентов выпускников ее курса не нашли работу в музыкальной области, а она пишет музыку.

Приготовление к поездке пробудило в Шейле какой-то беспокойный дух.

Мать и Барри мрачно наблюдали, как она укладывает вещи в машину.

— Не могу поверить, что ты поступаешь так легкомысленно, — говорил Барри. Мать закивала, соглашаясь с ним.

Может быть, я поступила легкомысленно, но чувствую я себя великолепно!

Шейла остановила машину. Сверяясь с указателями, она поняла, что ехала правильно.

Плакаты сообщали, кто жил дальше на этой дороге, за фамилиями семей следовало количество миль.

Шейла быстро просмотрела плакаты. Вот он, Маклеод. Осталось еще тридцать семь миль. Шейла вышла из машины и, оглядевшись вокруг, снова испытала уже знакомое чувство свободы.

Ники спал. Она осторожно открыла заднюю дверцу и расстегнула его рубашку. Почувствовав, какой он горячий, она решила, что в машине ему слишком жарко.