Посвящается Джону и Конни Мейджер — моим маме и папе.

По мнению Нэта Карвера, странное животное, которое сейчас расхаживало перед ним, появилось на свет скорее благодаря доктору Франкенштейну, а не мистеру Дарвину. Впервые он не находил слов, хотя вполне мог бы выдавить из себя несколько фраз, если бы рядом не было матери.

«Наверное, — подумал он, — некоторые полагают, что именно такими и должны быть шутки».

Но, поскольку пауза затянулась и стала уж совсем неприличной (похоже, никто просто не знал, что сказать), Нэт понял, что шуткой тут и не пахнет.

Мик, его дед, стоявший немного позади, с силой выдул воздух через вставные зубы. Звук этот напоминал гудение казу[1]и однозначно указывал, что у деда тоже нет слов.

— Чтоб я сдох, — наконец пробормотал он.

— Он гораздо больше, чем я ожидала, — прошептала мать Нэта, явно ошеломлённая видом того существа, которое они сейчас могли видеть перед собой.

— И гораздо старше, — добавил Мик, отчасти разделяя разочарование мальчика. Он повернулся к фермеру. — Ты решил над нами подшутить, Алек, — сердито бросил он. — Нашему Нэту нужен щенок, а не этот тощий пёс.

Несмотря на то что приехали они, судя по всему, зря, Нэт подумал, что всё-таки стоило потратить время ради того, чтобы встретиться с этим несчастным старым фермером, увидеть его огромные, плохо подогнанные вставные зубы, это скорбное лицо, которое Нэт обычно ассоциировал с мордой английской гончей или, скорее всего, с лифтом, у которого зажаты обе створки двери.

Мать Нэта, Джуд, нервно наблюдала за происходящим, стоя у двери амбара, чтобы юркнуть за дверь, если это странное создание вдруг метнётся к ней. Животное же заморгало, словно ещё не привыкнув к солнечному свету, а потом уселось на пыльную землю, откровенно игнорируя гостей. Открыв огромную пасть, оно зевнуло. Нэт с дедушкой торопливо отступили на шаг, зачарованно наблюдая, как верхняя часть головы существа чуть ли не полностью отделяется от нижней, открывая ряды острых белых зубов. Внезапно оно издало какой-то громкий звук — словно взлетел сверхзвуковой самолёт. Несмотря на некоторое разочарование, Нэт заулыбался.

Устав ждать ответа от Тейта, Мик предпринял вторую попытку, надеясь заполнить неловкую паузу:

— Я вот что хочу сказать: ты только взгляни на этого зверя. Он такой большой, что наш Нэт вполне может уехать на нём верхом.

— Возможно, сейчас он выглядит не очень, — заговорил наконец мистер Тейт. — Он просто ещё растёт. Поэтому… немного неказист.

«Какие уж тут шутки…» — отметил про себя Нэт.

Алек Тейт почувствовал, что его слова совершенно не впечатлили окружающих, и покраснел. Глазки его забегали, будто он подыскивал необходимые слова, которые могли бы повысить привлекательность пса. Нэт, по натуре человек вполне благоразумный, попытался отнестись к псу по справедливости. Да. Очевидные недостатки были налицо — редкая, покрытая корками шерсть, сильный запах, волнами исходивший от пса, но, впрочем, в остальном всё было не так уж и плохо.

Мама Нэта, обычно не испытывавшая особой любви ко всему, что кусается, кажется, оправилась от шока, вызванного наличием такого количества зубов в одной пасти. Выйдя из-за двери, она наклонилась и осторожно погладила слишком большую голову животного.

— Привет, мальчик, — поздоровалась она.

Мистер Тейт, почувствовав перемену настроения, впервые улыбнулся. Солнечный свет падал на его вставные зубы, и от этого блеска перед глазами Нэта появлялись чёрные точки.

Мик присел на корточки, пытаясь подружиться со странной собакой. Его долговязое тело неловко сложилось, шишковатые колени громко хрустнули. Худой и очень высокий, дед Нэта отдавал предпочтение одежде, которую люди его возраста, как правило, не носят. В его левом ухе блестели восемь серебряных серёжек, голову Мик брил наголо и обычно разгуливал в шляпе. Сегодня в честь знаменательного события — покупки собаки — он надел одну из своих любимых: маленькую, без полей, из зелёного бархата, с вшитыми в него крохотными зеркалами. Отсутствие волос на голове деда компенсировалось длинной клочковатой бородой, заплетённой в косу. По особо важным случаям Мик красил бороду в пурпурный цвет. В такие дни — Нэта это всегда крайне смущало — дед играл на воображаемой гитаре или, что ещё хуже, на воображаемой скрипке.

— Это чесотка? — подозрительно спросила фермера Джуд, указывая на зеленоватые корки, которые покрывали почти всё тело пса.

— Чесотка? — воскликнул мистер Тейт, которого подобное предположение, похоже, по-настоящему оскорбило. — Разумеется, никакая это не чесотка. Это всего лишь навоз. Покажите мне собаку, которая упустит возможность вываляться в коровьем навозе, и я скажу вам, что это плохая собака!

Джуд в ужасе отдёрнула руку, торопливо вытерев её о джинсы.

— Почему ты хочешь избавиться от этого зверя? — спросил Мик.

— Э-э-э… Понимаешь, он последний из помёта, — ответил мистер Тейт, изо всех сил стараясь не встречаться взглядом с Миком.

Нэт протянул руку к псу, который до сих пор, кажется, совершенно игнорировал мальчика. Животное неуклюже поднялось и без удовольствия лизнуло его руку — словно подумало: я сделаю это хотя бы из вежливости.

— Вот видите… Мальчик уже наладил с ним отношения! — воскликнул мистер Тейт, вновь продемонстрировав всем свои вставные зубы.

Но на лице Джуд по-прежнему читалось сомнение. Она знала, что Нэт всегда хотел щенка. Именно щенка, а не взрослого пса, тем более такую вонючую дворнягу.

— Другие щенки чёрные и тёмно-коричневые, а этот белый. Атавизм… Вот почему он такой дешёвый.

— Мне кажется, собаки обычно гавкают, а не пищат,[2]— Мик подмигнул Нэту. Тот посмотрел на него довольно сердито.

Тут Нэта внезапно осенило: «Мистер Тейт врёт». Что-то в поведении фермера не давало ему покоя. Эта история определённо не тянула на правду. Что-то подсказывало Нэту, что и помёта-то никакого не было. «Но почему? Зачем ему врать?»

Мик пристально смотрел на фермера.

— Ты абсолютно уверен, Алек, что нет никакой другой причины, по которой ты хотел бы избавиться от него?

Мистер Тейт вздохнул с видом глубокого сожаления.

— Я уже говорил тебе ещё в «Забитой овце» — мы переезжаем. Отправляемся в Вуки-Хоул к нашей дочери Ланде. Она не может взять и его, и нашу Цыганку.