Взглянув на часы, Джессика с удовлетворением отметила, что до конца полета осталось чуть больше двух часов. Самые длинные и самые восхитительные в ее жизни каникулы подошли к концу, но сейчас это не огорчало, а скорей радовало ее. Совсем уже скоро жизнь вновь станет такой же, как раньше, но зато сколько в ней теперь будет чудесных воспоминаний!

Закрыв глаза, Джессика попыталась восстановить в памяти еще такие свежие образы, и послушное воле воображение тут же пришло ей на помощь.

Нотр-Дамм, Сакре Керр, Монмартр, галереи Лувра, прогулки в Булонском лесу, улочки старого города, бродя по которым, начинаешь понимать, что прошлое никуда не ушло, что оно, напротив, необычайно тесно связано с настоящим…

Ступая по вымощенным булыжником мостовым или дотрагиваясь до гранитных плит набережной, Джессика испытывала поистине странные чувства. Гюго, Бальзак, Роден, Ван Гог — все они когда-то жили в этом городе, ходили по его улицам, любовались несущей свои темные воды Сеной, ели луковый суп в трактирах Монмартра…

От этих мыслей становилось немного не по себе, и, проводя рукой по шершавым, нагретым за день стенам домов, она чувствовала, как непонятное волнение начинает заполнять ее сердце. Старое и новое не имели здесь четких границ и, переплетаясь, рождали особую атмосферу, о которой ей столько рассказывал Ланьи.

Милый старый Ланьи! Как он разволновался, когда узнал о том, что отец собирается отправить ее в Париж! Сколько Джессика помнила себя, столько помнила и старика дворецкого, который служил семье Крафт вот уже почти две четверти века. Это от него она узнавала в детстве самые восхитительные в мире сказки, это с его помощью в возрасте неполных восьми лет начала говорить по-французски, как настоящая парижанка.

Наверняка Ланьи обрадуется моему подарку, радостно подумала Джессика, вспомнив о купленном пару дней назад в галерее Лафайет альбоме с видами Парижа.

Для отца, Ричарда Лоуренса Крафта, был куплен особый подарок, чудесная миниатюра девятнадцатого века кисти Роббера де Луанти. Едва увидев ее в витрине антикварного магазина на пляс Пигаль, Джессика сразу же поняла, что за чудо перед ней, и, хотя это приобретение пробило изрядную брешь в ее финансах, она ни минуту не пожалела о своей покупке.

Был куплен подарок и для Эдварда, галстук ярко-голубого цвета с вышитой на нем крошечной Эйфелевой башней. Покупая галстук, Джессика знала наверняка, что Эдвард вряд ли когда-нибудь найдет в себе мужество надеть подобную вещь, но все равно собиралась подарить ему этот галстук. Перед самым отъездом в Европу между нею и Эдвардом произошел довольно неприятный разговор, и, хотя его нельзя было назвать настоящей ссорой, осадок, появившийся в тот день на душе, не исчез до сих пор.

Едва позволив не совсем приятным воспоминаниям вновь завладеть сознанием, Джессика почувствовала вдруг странную тяжесть в груди. Словно кто-то невидимый сжал холодной как лед рукой ее сердце. Неосознанные страхи не были свойственны ей, но на этот раз они явно имели под собой какую-то основу.

Это все из-за резкой смены часовых поясов, в смятении подумала она.

Но хотя разумное объяснение и было найдено, желаемое успокоение не наступило. Джессика изо всех сил пыталась успокоить себя, но предчувствие близкой беды жило в ней, оно уже носилось в воздухе, напоминало о себе при каждом удобном случае. Словно невидимая глазу тень отгородила Джессику от всего мира, и, интуитивно чувствуя ее присутствие, она искала, но не находила объяснения происходящему. Пытаясь анализировать, она пришла к выводу, что все ее страхи и переживания напрямую связаны с Эдвардом. Мелькнула также мысль о том, каким странным, немного даже безжизненным был услышанный недавно по телефону голос отца, но, не задержавшись на ней, Джессика вновь вернулась к мыслям об Эдварде.

Скорее всего, пока я была в отъезде, Эдвард начал встречаться с этой мерзкой Морин Дрекстон! Она давно уже заглядывается на него и наверняка воспользовалась моим отсутствием, чтобы стать ближе к нему! — пришла к неутешительному выводу Джессика.

Мысль эта не улучшила настроения, но, дав себе слово не набрасываться на Эдварда с расспросами и упреками в первый же день, Джессика, чтобы успокоиться, постаралась перевести ход мыслей в иное русло.

Внешний вид Джессики Крафт не совсем соответствовал ее подлинной натуре, и, глядя на нее, вряд ли кто-то мог догадаться о том, какой силы вулкан скрыт под истинно ангельской внешностью. Пушистые белокурые волосы являли необыкновенно привлекательный контраст с темно-голубыми, почти синими глазами, а матовая кожа напоминала о затерявшейся в веках толике южной крови. Отсветы скрытой страсти были видны, да и то не всегда, лишь в ее глазах, придавая ей загадочность и даря очарование.

До конца полета оставалось уже не более получаса, но никогда еще Джессике не хотелось так поторопить время, как в этот чудесный летний день. Поминутно поглядывая на стрелки часов, она думала лишь о том, что совсем уже скоро окажется дома, и ожидание это наполнило ее душу удивительным, не поддающимся описанию чувством. Сердце, сорвавшись вниз, застыло на мгновение, а затем, вернувшись, напомнило о себе гулкими быстрыми ударами.

Никогда еще Дэниел не уставал так, как за последние три месяца. Утомительная, вымотавшая его до предела процедура развода, а затем, после всего пятидневного перерыва переговоры с «Франс ресерч бэнк» и «Франс анлимитед бэнк». Вспомнив подробности последних дней переговоров, Дэниел невольно сморщил кончик носа. Старый свет! Настолько старый, что только диву даешься принятым в нем методам и стилю работы. В Европе даже молодые ведут себя как столетние старики, не говоря уж о тех, кому за сорок и уж тем более за шестьдесят. Но, слава создателю, все это уже в прошлом. В будущем же отдых вдвоем с Кевином где-нибудь на Карибах или Майорке. Кевину наверняка понравится катание на доске и морские прогулки на лодке со стеклянным дном. Мальчишка — настоящий дьяволенок, но его активность куда лучше, чем замороженные инстинкты европейских подростков. И как же хорошо, что именно его, Дэниела, суд назначил опекуном ребенка. Вспомнив подробности развода, Дэниел машинально передернул плечами. Клэр сражалась как тигрица, но его адвокаты оказались на порядок выше нанятых ею. Но дело даже не в этом, а в том, что даже самый либерально настроенный суд не вправе закрыть глаза на то, что мать ребенка, которая хоть и входит в сотню самых богатых наследниц Америки, принимает наркотики и ведет беспорядочный образ жизни, продолжил он начатый много дней назад монолог.

До конца полета оставалось менее часа, и, не зная чем занять себя, Дэниел попытался заснуть. Но стоило ему только закрыть глаза, как тут же в памяти начали оживать самые омерзительные подробности последних месяцев совместной жизни с Клэр. Бесконечные, переходящие в оргии вечеринки, чужие лица, с которыми он никогда не был и не хотел быть знакомым, и как апогей сама Клэр с каким-то латиносом в их тогда еще общей спальне. Какое счастье, что все это уже в прошлом! Никогда он не повторит подобной ошибки и если когда и женится вновь, то лишь на той, которая сможет полюбить самого лучшего и самого невыносимого в мире ребенка, его сына.