Грязная любовь

ПРОЛОГ

Будущее наступило внезапно. Короткая война, продлившаяся всего несколько недель, унесла жизни большей части населения. Первыми почему-то погибли богатые, молодые и здоровые. Вслед за ними последовали старики, и вскоре не осталось ни одного человека хотя бы с высшим образованием. Бизнесмены, политики, учёные… Все они канули в анналы истории. Привычная жизнь тоже осталась в прошлом.

Теперь мы живём в новом мире, который принадлежит мужчинам. И не просто мужчинам, а самым примитивным их представителям. С каждым годом становится всё хуже. Мне было шестнадцать, когда закончилась война. Прошло десять лет и теперь одинокой девушке просто страшно выйти из дома.

Много лет родители прятали меня от ужасов окружающей действительности, мы жили в своём уютном домике, я с мамой и сестрой выходила на улицу только после наступления ночи — если бы кто-то из соседей заметил, что отец прячет женщин в подвале, мы бы стали собственностью района…

— Ты никуда не пойдёшь! — сестра больно впилась ногтями в мою руку.

— У нас нет выбора, дорогая.

Аккуратно прикрыла за собой дверь и заперла на три замка. Дверь тяжёлая, бронированная. Способна выдержать взрывную волну. На окнах решётки. Забор увит колючей проволокой. Только так сейчас можно защитить свою честь и имущество. Хорошо, хоть профессиональные воры тоже вымерли, а соседским деградантам никогда не пробраться в хорошо защищённый дом.

Родители умерли друг за другом. В новом мире никто не живёт дольше пятидесяти лет. Отец знал, что им с матерью осталось недолго, и успел сделать запасы продуктов. Но рано или поздно они должны были кончиться…

Последние три дня мы с сестрой не ели и сегодня я поняла — пора отправляться на охоту. В смысле пойти в магазин. Хотя сейчас даже такое привычное в прошлом действие имело свою цену — мою невинность. Кодекс чести в действии. Современные джентльмены не позволяют девушкам и женщинам умереть с голоду. Подвезут, купят еды, помогут починить что-то. Вот только за каждую мужскую услугу придётся платить…

Никто никого не насилует. Так решили новые власти, когда женщин осталось критически мало. За изнасилование — смертная казнь. Вот только говорить «нет» не получится, рано или поздно скажешь «да». Если у тебя нет отца, мужа или брата. А если есть — придётся прятаться, как нам с сестрой и мамой, иначе твоего мужчину убьют. За убийство строго не наказывают.

— Алиса, вернись, — сестра открыла окно и снова попыталась вернуть меня домой. — Мы можем…

— Говори тише. Что мы можем? Ограбить кого-то? Убить? Что?

Я видела, как по её щекам текут слёзы.

— Но ты же вернёшься? — она в отчаянии схватилась за решётки на окнах.

— Вернусь. Не волнуйся.

Я вышла на трассу и остановила проезжающую мимо машину…

ГЛАВА 1

Липкий страх капельками пота струился по моему телу, сердце пыталось вырваться из груди. Несколько раз в панике я пыталась вернуться домой, но каждый раз у меня получалось себя остановить.

«Ты должна… Обязана… Иначе вы обе умрёте с голоду… Она младше тебя… Ничего страшного — просто зажмурься и жди, когда всё закончится». Сколько раз мне придётся «платить» сегодня? Дорога в обе стороны плюс продукты. Как минимум трижды. Может, проще пойти к соседям? Нет, плохая идея — они захотят повторения и будут следить за мной, узнают о существовании сестры и… Папа не просто так прятал нас столько лет.

Мужчины с низким интеллектом хотят секса больше. Так говорила мама. Наверное, поэтому женщины очень быстро превратились в объект всеобщего вожделения.

Трасса… Вернее то, что от неё осталось. Удивительно, как по этой жалкой пародии дороги умудряются ездить машины. Глаза привыкли к темноте, и я легко различала очертания лесного массива, который с жадностью дикого хищника уже впился зубами в последнее связующее нашу деревню с городом звено. Пройдёт ещё несколько десятков лет и, если ничего не изменится, мы окажемся в полной изоляции с очумевшими от голода и ужаса новой реальности соседями. Хотя о чём это я? Вряд ли мы лет пять протянем…

Тишина… Я привыкла к тишине. Но здесь всё было иначе. Дома мы всегда старались вести себя тихо и говорили только шёпотом, но всегда я слышала какие-то звуки: свист закипающего чайника, шаги отца, вернувшегося с работы, шелест страниц книги, которую сестра перечитывает уже в десятый раз… В этом лесу действительно тихо. Ни единого звука.

Я села на обочину и начала ждать. Новый мир… Я знаю его только по рассказам отца. В моей памяти отложились лишь картинки нормальной реальности. Той, которую я больше не увижу. Впервые в жизни я пожалела, что родители оберегали меня и сестру — мы выросли совершенно неподготовленными. Лучше бы нас обеих впервые изнасиловали в восемнадцать… Тогда бы мы могли поплакать на плече матери, восстановиться, пользуясь опекой отца, и сейчас превратились бы в матёрых тёток, которые знают кому, когда и за что именно нужно давать…

Испугавшись собственных мыслей, я со всей силы ударила себя по щеке: «Не смей! Не смей оскорблять отца. Он сделал всё, чтобы у тебя было счастливое детство. Он не виноват в том, что мир изменился. Он не хотел умирать и бросать тебя и сестру».

Ну наконец-то! Шум подъезжающего автомобиля я услышала издалека — у старой развалюхи давно отвалился глушитель. Нельзя его упустить! Нельзя думать о том, что со мной случится в этом автомобиле… Трасса связывает два крупных города, но явно не пользуется особой популярностью.

— Эй! — я выбежала на дорогу и включила фонарик.

— Ты что творишь, дурёха? Я же мог сбить тебя.

Мужчина с добрыми глазами выскочил из автомобиля, выхватил из моих рук фонарик и с недовольством смотрел на меня.

— Мне нужно в город. У меня есть деньги, — я упала на колени, надеясь вызвать его жалость.

— Деньги сейчас у всех есть, вот только толку то от них. Не боишься в город ехать? Я по этой дороге каждую неделю который год мотаюсь, а тебя раньше не видел. Ты откуда такая красивая взялась? — он светил мне прямо в лицо, с интересом разглядывая.

— У меня кончилась еда. Мне нужно пополнить запасы.

— Ну… за деньги ты вряд ли получишь даже мешок муки. Для женщин в магазинах всегда ничего нет, — мужик сплюнул и сел в машину. — Садись, подвезу.

Последний шанс сбежать и вернуться домой. Может