Аврам Дэвидсон

Дороги, дороги, прекрасные дороги

Слух, что злополучная новая двухскоростная автострада будет закрыта для мотоциклов, был просто слухом и уже официально отрицался — дважды. Сейчас Крэйг Бёрнс считал, что, возможно, ошибкой было вообще это отрицать. Придавать слухам значение… его ум рассеянно искал определение получше, пока он скользил через беспорядочно движущуюся толпу (толпу? почти сонм) на лестницах и в коридорах нового здания Административного Центра. Ценность! Вот подходящее слово.

…придавать слухам ценность…

Поскольку, кроме обычных пикетов старушонок с их значками «Деревья — Да! Автострада — Нет!», кроме неизбежных депутаций деревенщины из Ниоткудовсков, которые жаловались либо, что автострада или планируется рядом с их городком, либо, что не планируется, кроме представителей конкурирующей организации — градостроителей — с их портфелями и другими идеями, и их кабинетной бледностью (так отличающейся от румянца или загара человека, работающего на воздухе в любую погоду; кроме их всех (как обычно, включая несколько протестующих из Дополнительных Наёмных Меньшинств), сегодня казалось, будто все фанаты мотоциклов этого штата были рядом. Рядом и жаждали крови. Ладно, ладно, какого чёрта. Это немного расцветит сцену. И, в конце концов, какая разница: Цыганские Шуты с длинными волосами, Адские Ангелы, просто лохматые, Бравые Быки в рогатых викингских шлемах, Джентльмены Дороги, столь суперухоженные и…

С безучастным видом и озабоченно сутулясь, как лучше всего проскальзывать сквозь возмущённые толпы, Крэйг сумел добраться почти до двери Зала Заседаний, оставшись неузнанным. И даже тогда, с любезной улыбкой, ему удалось проникнуть внутрь, прежде чем репортёры и операторы добрались до него. С извиняющимся жестом. Нет смысла враждовать со СМИ, как правило, столь полезными в обнаружении и освещении наиболее выдающихся антишоссейщиков, и выставляющих их безумцами и чудаками, какими они и были в действительности. Но немного смысла было останавливаться посреди них лишь затем, чтобы дать интервью с места событий.

На самом деле, подумал Бёрнс, оглянувшись в последний раз, в этом вообще не было смысла.

Рога на их мотошлемах, о боже!

* * *

Как некоторые композиторы никогда не устают играть свою собственную музыку, так и Крэйг Бёрнс, никогда не уставал ездить по чудесным автострадам, которые он… ладно… он и его Департамент… создал. Это была работа для души — строить их, наблюдая каждую от предварительной съёмки до реальной постройки, завершение которой он любил больше всего. Когда дороги были готовы для езды, но ещё не открыты для общественности. Когда он мог в одиночестве ехать и ехать, милю за милей… и ещё мили… иногда сотни миль. Только Директор Шоссе Крэйг Бёрнс и его машина, и его чудесные дороги, с их прекрасными и запутанными объездами, развязками и тоннелями, тихими и ровными, когда он чувствовал себя так же, ускоряясь и проверяя точно вытянутые прямые отрезки или восхитительно просчитанные повороты, когда он чувствовал себя так же. И внизу и вверху, и вокруг, и окрест, и позади, и впереди — никого на всём шоссе, только он. Это было лучше женщины. Это было даже лучше, чем должностные полномочия. Это было просто лучше всего.

Временами, улыбаясь сам себе, он задавался вопросом, не продвигает ли иногда на самом деле новые дорожные планы лишь ради этого чистого удовольствия, даже если в новых дорогах нет нужды. Но улыбка была шуткой, тайной маленькой личной шуткой, поскольку не существует таких вещей, как новая дорога, в которой нет нужды. А что до вещей, которые не столь прекрасны… тупых, бестолковых, идиотских вещей, которые люди делали с чудесными дорогами… запруживали и забивали, и закупоривали их своими легковушками, грузовиками, мотоциклами и микроавтобусами… болваны, дурачьё, ослы! ...всевозможные вещи, которые только можно будет проделать с прелестными, чистыми и прекрасными новыми дорогами…

Что до этого, Крэйг не хотел думать об этом, очень не хотел. Это чувство заставляло пылать его лицо, это вздымающееся чувство ярости охватывало его сердце. Подобные вещи он по большей части оставлял другим в Департаменте. И этими другими были все прочие в Департаменте. Он творил. Пускай они исказят это, как и следует исказить. Изменяя маршруты, добавляя, убирая, закрывая, сокращая и переменяя — пускай они этим занимаются. Это будет не его грех.

* * *

Возможно, слушание вымотало его больше, чем он сознавал. И оттого излишне сыпал проклятиями. Законодательные слушания! В конце концов, какое отношение имеют к нему законодательные органы? Именно конституция штата наделила Департамент Автострад всеми необходимыми полномочиями. Он мог признать собственность негодной и оплатить то, что считал правильным и разумным. Он мог решать, куда дороги пойдут, а куда не пойдут. Какие очертания они примут. Как проектировать и как строить. Дороги, дороги были прекрасно спроектированы. Это тупые ублюдочные люди были спроектированы неправильно. Утомляя и смущая его своими слушаниями и демонстрациями. Неудивительно, что он пропустил поворот на Хэдли. Так что, ладно, да, несомненно, он его пропустил. Эта развязка должна быть после поворота на Хэдли. Хорошо, ничего другого не остаётся, как развернуться и возвращаться. Да уж, этот денёк — сплошное огорчение, будьте уверены. Но какого чёрта думать об остальных людях, чтобы из-за этого расстраиваться? Вся эта брехня о обесчеловечивании шоссе, господи Боже… Попробуем следующий поворот.

Нет!

Ну, выбора нет, тупица сзади проносится рядом и обгоняет его… Вся эта брехня, что шоссе изнуряет, гипнотизирует, запутывает… Всё эта брехня. Взгляните на эту прекрасную развязку. И этот аккуратный тоннель, вот тут. Нет, шоссе здесь не при чём, ради всего святого, просто это было настолько бестолково…

Ладно, что ж, он просто не может вспомнить этот тоннель. И что? Все автострады штата… Ладно, ничего не поделаешь, прочь из тоннеля! Это совсем нетрудно! И опять назад, на развязку.

Развязка? Там, где она должна быть, её не было… И не было, как он заметил мельком, в тенях и мигающих лампах (памятка: сообщить о неисправных лампах) другого тоннеля, поворачивающего обратно — поворота на Хэдли. Отлично. Просто устал после этого треклятого слушания, толпы, сонмы, репортёры, банды мотоциклистов, что за чёрт. Что за чёрт! Развязка! Тоннель! Тоннель поворачивает, нет, не надо, пожалуйста, бога ради! Здесь он уже был. Плохие лампы, очень плохие лампы, неисправные лампы. Нет ламп. Собственно, движение тоже запрещено. Конечно, так и должно быть: в наличии: недостроенная ветка тоннеля. Смутное воспоминание. Нерабочий дренаж. Свёрнуто, как несоответствующее новым, непредусмотренным схемам движения, развиваемым в дальнейшем. Скверный воздух. Дурной запах.