Таргитай со стоном перевернулся на спину. В синем небе свостока надвигалось облачное плато с диковинными замками, башнями, высокимистенами. Там с неспешностью снеговых лавин проступали морды двугорбыхверблюдов, угадывались оскаленные пасти злобных зверей, там страшный ивеликолепный мир, в котором все творится по его воле.

Рядом хрипело и сипело. Олег уткнулся лицом в траву,задыхался, но руки подломились, когда попробовал перевернуться. Мрак сидел,опираясь обеими руками о землю. Темные волосы, слипшись, торчали краснымпетушиным гребнем. Засохшая корка трескалась по всей левой щеке и шее,отваливалась коричневыми струпьями.

В двух шагах траву примяла исполинская секира. Рядомкрест-накрест лежали меч и посох, а еще дальше сыпало шипящими искрами белоснежноеперо. На земле пламенели капли крови. След тянулся с их пригорка вниз, вширокую Долину с ее странной красной землей, словно обожженная глина, кое-гдеподнимаются дымки. Или же вихрики, что сами по себе взметывают кучки пепла.Посреди Долины темнела широкая каменная плита, массивная и вдавленная в этусухую твердую землю, словно на нее только что опускался целый горный хребет.Совсем недавно на свете не было белее камня, а сейчас она стала черной, словнопропиталась человеческим ядом.

Мрак прохрипел:

— Что за народ пошел?.. Все руки отбил.

— Так то народ, — ответил Олег. Его грудь поднималась часто,воздух заглатывал со всхлипами, внутри хлюпало, словно бежал по болоту. — А этобыл не совсем народ...

— Да какая вам разница, — возразил Таргитай, который всегдабыл за справедливость. — Лишь бы люди были хорошие!

— Да, хорошие, — согласился Мрак. — Насчет людей... гм... нохорошо, что были.

Таргитай оглянулся по сторонам с недоверием:

— Не может быть, чтобы мы всех... Я вроде бы вообще никогоне бил по голове. Ну, почти не бил.

Исполинская плита дико и непристойно блестела средивытоптанной и загаженной Долины, где в древности случилась битва Старых Волхвовне то с Новыми, не то с богами. Долину окружали пологие горы, теперь на склонахни целого куста, глыбы вывернуло, еще когда сюда спускались орды зверолюдей идревочеловеков, когда на суд Рода сошлись боги и все главные твари.

От сочной травы осталась вбитая в землю зеленая слизь, вкоторой и лежали все трое. Еще слышался далекий гул, подрагивала земля, уходилигорные великаны. Лешие, водяные и гномы исчезли неслышно. В небе поблескивалиточки, так блестят в облаке пыли начищенные доспехи. То ли неведомые птицы, толи боги возвращаются на свою надежную небесную твердь.

Огромный лохматый человек появился словно из-под земли. Вдругое время его бы заметили издали, запах немытого тела лягнул по ноздрям какконь копытом, но сейчас даже Мрак только отшатнулся, секира в двух шагах, недотянуться, меч Таргитая еще дальше...

Коротко и зло полыхнуло. Послышался чавкающий удар, во всестороны брызнуло. Мрак торопливо провел ладонью по лицу, весь в мелких красныхбусинках, словно выпала кровавая роса. Таргитай брезгливо вопил, его золотыеволосы стали грязно-красного цвета, а сам весь покрылся розовыми пятнами.

Олег, все еще лежа на животе, прошептал несчастным голосом:

— Я его не тронул и пальцем!

Мрак оглянулся на красные клочья, из которых самый крупныйбыл не больше лягушки, покачал головой:

— Для него лучше, если бы тронул даже кувалдой.

— Никогда не стану волхвом, — заявил Таргитай твердо. — Этоплохо.

А Мрак сказал наставительно, уже обретая прежний насмешливыйвид:

— Кто из вас жаждал благодарности от человечества? Уженачинаем получать...

Олег перевернулся, сел. На кровавые ошметки старался несмотреть, но глаза то и дело пугливо поворачивались в ту сторону. Вздохнул:

— Человек был создан Родом в последний день творения. КогдаРод уже так устал, что не соображал, что делает.

Голос волхва был виноватым, словно это он сам сделал человекане совсем удачным. Мрак небрежно потряс руками, однако длинные могучие длани,покрытые густой черной порослью, оставались с рыжим оттенком.

Таргитай вполголоса причитал, что негде помыться, словно этобыла первая пролитая кровь, которую увидел. Если бы он мылся всякий раз послекровопролития, то, по мнению Мрака, плескался бы среди океана.

— Что теперь? — спросил Олег хрипло.

Таргитай искательно посмотрел на ученого волхва, на могучегооборотня. Голос певца срывался неровными клочьями, словно тающий снег с крыши:

— Вернемся в какой-нибудь город. Или хотя бы деревню...

Мрак и Олег уставились на дударя, Мрак спросил хмуро:

— Зачем?

— Поесть, — сказал Таргитай жалобно. — Я так давно не ел...как следует не ел.

Мрак прислушался, внезапно выхватил из-под Олега лук,выстрелил вверх, а только потом поднял голову, провожая стрелу взглядом.

Олег с трудом поднял взор кверху, успел увидеть, как всиневе вырастает нечто темное, зажмурился, услышал совсем рядом глухой удар оземлю. Таргитай охнул, Олег поспешно поднял веки.

Перед ними бился пронзенный стрелой крупный молодойселезень. Изумрудная с переливами голова бессильно волочилась по траве, акрылья еще пробовали подбрасывать тело, с каждым разом замирая сильнее.

Таргитай сказал печально:

— Зачем ты его так... Хотя бы утку, они все дуры. А этоттакой красивый!

— Да ладно, — буркнул Мрак. — Ты ж видишь, с какой высотыбрякнулся! Все равно бы убился.

Таргитай задрал голову, долго всматривался в небо, тяжеловздохнул:

— Ну тогда ладно... Я сам ощипаю.

Мрак передразнил с отвращением:

— Ощипаю! Видать, ты с нами как сыр в масле.

Даже Олег с осуждением покачал головой: когда же дударьуспел разбаловаться, разнежиться. И пока пристыженный бог разжигал костер, Мракпо-мужски закатал утку целиком с перьями в глину, бросил тяжелый шар в пламя,предварительно выдрав железными пальцами из бедной птахи, что все равно быубилась, кишки, и забросил далеко в кусты. Там сразу зашуршало и зачавкало.

— Вот что главное, — сказал Мрак наставительно. — Уметьувидеть вовремя, прицелиться, пустить стрелу точно в цель!

Олег сказал мирно: