Вот как Юрий Сотник отзывался о своих произведениях: «Я предпочитаю танцевать от характеров».

Юрий Вячеславович Сотник, знаменитый русский писатель, родился во Владикавказе в 1914 году в семье художника. Свой первый рассказ о котёнке, живущем в их коммунальной квартире, он написал ещё в четвёртом классе.

После окончания школы Юрий Вячеславович много путешествовал по России, был сплавщиком на реке Лене, побывал на Кольском полуострове и на Ленских золотых приисках.

В 1938 году он вступил в литературное объединение при издательстве «Советский писатель». Первый его рассказ под названием «„Архимед“ Вовки Грушина» вышел в 1939 году. В нём автор рассказал о своём детском желании – самому построить подводную лодку. В последующие годы Сотник создавал много рассказов и повестей о жизни подростков, которые попадали в разные приключения.

Будучи фантазёром, Сотник придумывал самые весёлые и поучительные истории для детворы. Он воспринимал детей такими, какие они есть, – озорными, непослушными, готовыми на самые неожиданные выходки. Ведь детство – это дар, воспоминание о котором человек хранит всю жизнь. Именно поэтому важно вовремя направить в нужное русло детскую энергию, которая приводит иногда к самым непредсказуемым поступкам. Именно такие неожиданные ситуации и описывает Юрий Сотник в своих произведениях. Воображая самые смешные и невероятные ситуации, с помощью лёгкой иронии автор помогает понять детям, какие поступки правильные, а какие – нет.

За долгую творческую жизнь автор написал несколько десятков произведений.

Самые известные повести и рассказы Юрия Вячеславовича Сотника:

«„Архимед“ Вовки Грушина», «Про наши дела», «Невиданная птица», «Приключение не удалось», «Машка Самбо и Заноза», «Эликсир Купрума Эса», «Ясновидящая, или Эта ужасная „улица“», «На тебя вся надежда».

В белокафельной кухне Маршевых было светло и шумно. Там громко говорили за чаем и чему-то смеялись четверо взрослых. А в дальней от кухни комнате, освещённой настольной лампой, царила тишина. Впрочем, не совсем полная тишина: здесь говорили вполголоса или шёпотом.

– Пить хочется. Прямо кишки горят, – прохрипел Веня.

– Ну так иди попей, – сказал Родя.

– Ну их!.. Покажусь им на глаза – они спать пошлют. Чёрт меня дёрнул селёдки наесться…

– Давай тогда я принесу.

– И ты не ходи: вспомнят о нас и домой соберутся.

Помолчали. Веня тяжко вздохнул и зачмокал. Тут в Родиной голове появилась идея.

– Из таза будешь пить?

– Да хоть из чего! Я же сейчас как в Сахаре… или в Гоби этой самой…

– Тогда я в ванную тихонько проберусь и тебе в тазу принесу.

– Во! Валяй! Побольше только!

Родя на цыпочках вышел из комнаты, а Веня остался в темноте.

Апрель выдался на редкость тёплый, и окно было распахнуто настежь. У самого подоконника на деревянной треноге стояла самодельная подзорная труба, описание которой Родя вычитал в старой книжке без начала и конца. Он сделал её из двух картонных трубок – тубусов, которые вдвигались друг в друга. Объективом служило очковое стекло для дальнозорких, а окуляром – окуляр от театрального бинокля, разбитого Вениной мамой. Треногу соорудил Веня. И вот теперь друзья собирались испытать своё детище, посмотреть на Луну и своими глазами разглядеть «моря», «океаны», а может быть, и кратеры, которые они видели на карте.

* * *

Друзья не учли одного: прямо от их дома тянулась широкая, но короткая Логовая улица, вдоль которой ёлочкой стояли многоэтажные здания. Небо было ясное, но луна пряталась за крышей дальней двенадцатиэтажной башни и скоро должна была выползти из-за неё.

Приятели были научены горьким опытом: если Веня задерживался у Роди после девяти часов, раздавался звонок, Веню звали к телефону, и он слышал голос своей мамы:

«Вениамин! Тебе известно, который час? Немедленно домой!»

Сейчас стрелка часов приближалась к половине десятого, но у друзей ещё была надежда. Венины папа с мамой пришли поболтать с супругами Маршевыми, а когда взрослые Маршевы и Рудаковы сойдутся вместе, у них всегда найдётся о чём поговорить. Только бы их не побеспокоить! Только бы им случайно не напомнить, что у них есть сыновья, которым пора ложиться спать!

В комнату неслышно вошёл Родя с большим белым тазом.

– Я его сполоснул, конечно, – тихо сказал он и поставил таз на письменный стол.

Веня подошёл к тазу, сунул в него голову, но дотянуться до воды не смог: Родя принёс её не так уж много, края у таза были высокие, а Веня был маленького роста.

– Тут нужно шею как у журавля, – проворчал он. – Или клюв такой.

Он поставил таз на пол, опустился на четвереньки и стал пить. Родя в это время говорил:

– Там у нас ещё стакан есть с зубными щётками… но ведь ты побольше просил, а циркулировать туда-сюда – это дело рискованное.

– Бу, и прабильно бделал, пто таз прибёс, – пробулькал Веня.

Напившись, он водрузил таз обратно на стол, и приятели стали по очереди смотреть в трубу. Перед ними были сотни окон, и каждое светилось своим светом – жёлтым, красным, оранжевым, зелёным, голубым… Но эти окна друзей не интересовали. Их внимание привлекал лишь один дом – трёхэтажный. Он стоял в самом конце Логовой, перпендикулярно к ней, – значит, прямо напротив мальчишек. Его окна на первом этаже закрывали полупрозрачные занавеси, а окна второго этажа и третьего были только обрамлены цветными портьерами. Вот на них-то и была нацелена труба, которую друзья предпочитали называть не подзорной, а астрономической.

Дело в том, что в трёхэтажном доме помещался районный Дворец пионеров и школьников, и дворец не простой. Там, конечно, был и драматический коллектив, и танцевальный, и хоровой, и кружок художественной лепки и рисования, кружок «Умелые руки» и юных авиамоделистов… Но, помимо всего этого, при Дворце пионеров было научно-конструкторское общество «Разведчик». Некоторые члены этого общества выполняли исследования по заданию настоящих учёных из настоящих научно-исследовательских институтов и конструировали приборы по поручению настоящих заводов и фабрик. Дворец был построен сравнительно недавно; шефы не поскупились на оборудование, и таких мастерских и лабораторий, как у этого районного дворца, не было даже в городском Дворце пионеров.

От старшеклассников Родя и Веня слышали, что в общество «Разведчик» принимают лишь тех, кто уже создал какую-нибудь собственную конструкцию или провёл самостоятельное исследование. Оба надеялись, что, если астрономическая труба у них получится, их в общество примут.