Bavil

НеРождественский олень

========== Пять дней до Рождества… ==========

Драко проснулся от стука в дверь и тяжело выдохнул. Вчерашний огневиски давал о себе знать, а перегар в комнате стоял такой, что пускать сюда любое живое существо было равносильно смерти. Рубашка валялась рядом с дверью, брюки — чуть ближе к постели, рядом опрокинутый стул и вещи с прикроватного столика. Стук повторился вновь. Подняв голову с подушки, он огляделся по сторонам и протер лицо рукой, пытаясь оценить ситуацию.

— Драко?! — возмущенный голос Нарциссы послышался за дверью.

— Твою мать… — пробубнил он себе под нос. — Ооо, как символично прозвучало… — Малфой откашлялся и произнес громче: — Спущусь через десять минут.

Ответом ему послужила тишина. Он рухнул обратно на подушку. Не хватало еще матери видеть весь этот бардак. Не то чтобы он этого стеснялся, просто не хотел лишний раз давать ей повод для расстройства. У нее и без того достаточно причин нервничать: нервный горе-муж, который раз от раза не в ладах с головой, и сын — алкоголик-дебошир-аврор. Не совсем понятно, какой из пунктов хуже.

Состояние Люциуса после войны оставляло желать лучшего, когда же сын направился работать в Аврорат, то отца семейства окончательно подкосило. Брак с Асторией не заладился с самого начала, а потому пара, не став затягивать, разбежалась спустя три месяца совместной жизни. И вот уже семь лет Драко можно было смело назвать одним из самых усердных работников, трудящихся на благо спокойного сна магической Британии.

Хоть последнее время его чрезмерное усердие выходило боком. Прямой начальник был не доволен излишней агрессией, а сам Малфой практически не замечал, когда переступает черту. Даже по меркам матери он испытывал нездоровый интерес к работе.

Но по большому счету его все устраивало. Он был ценным сотрудником с неординарными методами работы. Однако чувство вины после падения Тёмного лорда заставляло пахать с удвоенной силой, и, чтобы снять напряжение, Драко стал слишком часто прикладываться к бутылке.

Чопорности и холоду места в новой жизни досталось немного, зато цинизм и сарказм заняли лидирующие позиции. Периодические вспышки лицемерия тоже присутствовали, но не так часто, как раньше. Он не деградировал до прямолинейного хамства в лицо, но эволюция общения с людьми застопорилась где-то на уровне недовольного подростка.

Все-таки поднявшись с постели, Драко с горем пополам привел себя в порядок и даже создал иллюзию порядка в спальне. Поход по лестнице оказался слишком сложным занятием для волшебника, который помнил трезвое состояние лишь по рапортам, которые писал за периодическое превышение полномочий.

— Матушка, ты как всегда великолепна, — поцеловав ее руку, Малфой взял привычный стакан с антипохмельным зельем и уселся за стол.

— Драко, — укоризненно глядя на сына, выдохнула она, — ты не думал, что пора немного сбавить обороты?

Он недоумевающе поморщился. Стабильно раз в полгода Нарцисса пыталась взывать к семье, детям и укреплению очага, однако Малфоя-младшего этот вопрос мало интересовал. Во-первых, ни одна девушка в мире не была достойна такого счастья, по личному мнению Драко. А во-вторых, налаживать с ними контакт дольше нескольких мимолетных встреч просто не получилось. Все были скучными, нудными и забитыми нормами общества.

— Мы уже это обсуждали. У меня слишком много нервной работы, — замечая, что ее взгляд никак не смягчается, он торопливо опрокинул в себя содержимое стакана и поднялся на ноги. — К тому же ты права в том, что я дико опаздываю. Спасибо за завтрак.

— Раз так, — приподнимаясь из-за стола, Нарцисса взяла небольшую коробку с антресоли, — я бы хотела вручить тебе подарок.

— Ты что-то путаешь, — с подозрением оборачиваясь к ней, фыркнул он. — День рождения летом, Рождество только через неделю, а день отца мне праздновать не положено.

— Думаю, самое время, — спокойно проговорила она, поставив коробку на стол и пододвинув ее пальцем.

Драко знал этот тон и взгляд: проще согласиться, нежели слушать нотации ближайшие пару дней. Поэтому он лишь кивнул, молча подошел и открыл крышку своего неожиданного презента. На бархатной подушечке лежала цепь из белого золота. Поджав губы, Малфой вопросительно приподнял бровь.

— Премного благодарен, — закрывая коробочку, он надул щеки, — но при моей работе велик риск невольно потерять твой подарок.

— Надевай, — более настойчиво и серьезно проговорила Нарцисса.

— Лааадно, — слегка удивленный ее напором, Драко лишь коснулся пальцами холодного металла, как тот оплел запястье. — Зачаровано?

— Семейная реликвия, — удовлетворенным тоном протянула она. — Передается по мужской линии. Потерять не получится, снять — тоже. До определенного момента.

«Вкус у предков был не очень», — подумал Малфой, оглядывая, как довольно массивное плетение бисмарк уменьшилось до необходимых размеров.

Как только Драко покинул Мэнор, Люциус осторожно выглянул из-за угла. Суд Визенгамота оправдал его, признав невменяемым, что в действительности было правдой. Его паранойя и трусость приобрели самый неожиданный оттенок из всех, которых только могла ожидать его семья.

Малфой-старший начал бояться людей, практически не выходил из поместья и контактировал только с Нарциссой, наблюдая за сыном лишь со стороны. Слабые нервишки не выдерживали присутствия и двух людей в помещении. Не говоря уж о необходимости поддерживать беседу.

— Ты отдала ему цепь Судьбы? — осторожно облокотившись на дверной проем, поинтересовался глава семейства.

— Когда я была молода и наивна, мне казалось, что подобрать себе достойную партию не так сложно, — многозначительно усмехнулась Нарцисса, — однако не зря же ваш предок — Абракс Малфой — создал эту вещицу. Мужчины сего почтенного семейства никогда не были в состоянии самостоятельно распоряжаться своей личной жизнью. Вы просто невыносимы, когда речь идет о любви.

========== Четыре дня до Рождества… ==========

Драко даже не успел дойти до своего кабинета, когда его перехватила в холле секретарша Поттера, как-то нервно распинаясь про отчеты, горящие сроки и требование немедленно посетить вышестоящее начальство. Малфой закатил глаза так, что со стороны казалось, мог рассмотреть собственный затылок изнутри, но спорить с взбудораженной Ханной не стал. Она прекрасно справлялась с беседой и без собеседника, попутно выливая личные бытовые проблемы: что-то про сгоревший пирог, непослушного племянника и шторы, которые никак не вписываются в праздничный интерьер.

«Ещё немного и меня стошнит», — нацепив подобие вежливой улыбки, Малфой в очередной раз понимающе прикрыл глаза, делая вид, что внимательно слушает.

Он вообще не понимал всеобщей суеты по поводу предстоящего праздника. Для него этот день уже давно ничем не отличался от других. Лишь куча ненужной беготни, возня с подарками и повальный спрос на гирлянды в Косом переулке. Весь Лондон будто накрывало какой-то восторженной