Осень 1805 года

Портсмут, Англия

Салли Кент уже не раз примеряла поношенные мундиры своих братьев, но только сейчас впервые ощутила себя в одном из них так, будто он пошит специально для нее. Салли была высокой, худощавой и довольно-таки сильной для девушки, однако, облачившись в униформу Королевского военно-морского флота, чувствовала себя не просто сильной, а могущественной. Достаточно могущественной, чтобы игнорировать внутренний голос, настойчиво твердивший, что ей следует остаться на берегу и продолжать учиться светским премудростям, необходимым истинной леди. Достаточно могущественной, чтобы не бояться неминуемого скандала. Достаточно могущественной, чтобы позволить младшему брату следовать избранной им стезей.

Ричард отверг все требования долга и чести. Он покинул семью и уже не вернется.

Тем утром он просто исчез, словно смытый непрекращающимся дождем, вместо того чтобы надеть униформу и отправиться на борт фрегата «Дерзкий» вместе с другими гардемаринами.

Ричард покинул ее, оставив все свое снаряжение.

И она решила этим воспользоваться. Стараясь заглушить чувство вины, Салли потуже обмотала грудь полосой хлопковой ткани и полностью облачилась в униформу гардемарина – линялый синий мундир, белые штаны и черные башмаки с пряжками. Затем нахлобучила до самых глаз шляпу, с колотящимся сердцем спустилась по лестнице и вышла из таверны. Проглотив страх, проследовала по мокрым булыжникам мостовой и вскоре очутилась в том месте на залитом дождем причале, куда должен был явиться ее брат.

– Ричард Кент?

Поджидавший у пирса лейтенант бросил на нее суровый взгляд из-под своей промокшей треуголки. Он стоял в полный рост на корме пляшущей на волнах шлюпки, не обращая внимания на мерзкую погоду и качку. На его сумрачном челе, между темными бровями, залегли две вертикальные борозды, однако голос оказался на удивление ровным и спокойным.

– Мистер Кент, это Королевский военно-морской флот, а не какое-нибудь церковное празднество. Мы не обязаны посылать вам особое приглашение.

– Так точно, сэр, – отозвалась Салли, стараясь говорить басом. – Я Ричард Кент.

– Знаю, – буркнул офицер. – Забирайтесь в шлюпку.

Салли резко опустила голову, уткнувшись подбородком в ворот мундира, стремясь скрыть лицо под полями шляпы. Она узнала бы этот низкий голос и лаконичную манеру речи при любых обстоятельствах, даже сквозь шум дождя.

Это был не кто иной, как Дэвид Сент-Винсент Коллиар.

Но узнает ли он ее?

Когда Салли видела его последний раз, ему исполнилось восемнадцать, и он готовился к сдаче экзамена на получение лейтенантского звания. В то лето ее брат Мэтью привез его к ним домой в Фалмут. Шесть лет назад он был худым и долговязым, однако сейчас в этом длинном сером плаще казался просто глыбой. Или же крепкой, несокрушимой мачтой, возвышавшейся над маленькой шлюпкой.

Теперь он выглядел вполне взрослым мужчиной, чьи скулы и подбородок напоминали скальные выступы, а взгляд зеленых, цвета халцедона, глаз казался жестким и пронзительным.

– Ну так что, Кент? – Голос Коллиара был низким и настораживающе мягким, несоответствующим его суровому виду. – Вы отправляетесь или нет?

Ни о каком «или» не могло быть и речи. На этот вопрос Салли ответила, когда повязала вокруг шеи черную шелковую «удавку» и упаковала себя в просторный синий мундир.

Она не собирается попусту растрачивать время, влача тихую скучную жизнь и обучаясь манерам «истинной» леди. И не намерена оставаться на берегу, как какой-нибудь унтер-офицеришко с урезанным наполовину жалованьем.

Она намерена действовать.

Салли устремила взгляд поверх головы Коллиара, на корабль, стоявший на якоре в полумиле от берега. Ей предоставлялся исключительный шанс. Фрегат «Дерзкий» с его тридцатью шестью пушками, скрытыми за бортовыми люками, словно взывал к ней сквозь пелену дождя. Это был совершеннейший военный корабль, отлично сбалансированный, не имеющий ничего лишнего, чьи мачты величаво устремлялись в небо, – само воплощение едва сдерживаемой смертоносной мощи.

И в отличие от Ричарда Салли была готова на все, чтобы приобщиться к этой мощи.

Так почему бы ей не занять место брата?

– Да, сэр. Я отправляюсь немедленно.

– Так с ними и надо, мистер Коллиар, – одобрительно заметил сидевший на веслах матрос с обветренным лицом. И, поднявшись, принял у Салли сундучок Ричарда – точнее, уже ее сундучок, – чтобы поместить его в носовой части шлюпки. – С молодежью надо пожестче, если они хотят чего-то достичь, а не просто быть лишним балластом.

– Спасибо за понимание, Дэвис. – Интонация Коллиара была единственным, что оставалось сухим в этой шлюпке. – Ставь сундук и поскорее отчаливай. На сегодня есть работа поважнее, чем доставлять к месту службы всяких слюнтяев.

Выпустив этот заряд словесной шрапнели, лейтенант Коллиар больше не удостоил Салли разговором за все время, пока они добирались до фрегата. Расположившись на корме шлюпки в своем каменно-сером плаще, он хранил молчание, словно она была таким же неодушевленным и незначительным грузом, как и ее сундучок.

Для нее же самой Дэвид Коллиар, возвышавшийся на корме и уверенно сохранявший равновесие, был вполне одушевленным. Его руки крепко держали румпель, а тело легко и грациозно реагировало на взлеты и падения лодки.

А эти зеленые халцедоновые глаза… Коллиар постоянно скользил взором по гавани: отмечая уровень ватерлинии того или иного корабля, высчитывая вес пушек, определяя работу, которую еще предстояло выполнить.

Коллиар перехватил взгляд Салли.

Она тотчас отвернулась и вжала голову в плечи, чтобы скрыть краску смущения. Она выдаст себя скорее, чем пушечное ядро погрузится на дно, если будет так на него глазеть. Уж лучше смотреть вперед, в сторону «Дерзкого».

Фрегат медленно вырастал из серой пелены дождя, пока они не превратились в карликов вблизи его корпуса, под вырисовывающейся на фоне неба сложной, но упорядоченной паутиной оснастки.

Глупое сердце Салли учащенно забилось при виде всего этого великолепия. На нее накатило то чувство восторженности, какое могло бы охватить любую другую девятнадцатилетнюю девицу при виде привлекательного мужчины, а не военного корабля.

Но Салли отличалась от других девушек. Она принадлежала к семейству Кентов, и для нее этот фрегат казался прекраснее самого распрекрасного мужчины.

Ибо все Кенты были созданы для моря. Почти с самого рождения их жизнь посвящалась высокому служению и исполнению долга перед родиной. Один за другим мужчины их семейства: ее четверо старших братьев и многочисленные кузены – получали подготовку и воспитание, необходимые для службы в военно-морском флоте. Один за другим они усваивали, что преданность и честь, долг и самопожертвование – неотъемлемая сущность всех Кентов. Один за другим они покидали шумный дом с видом на Фалмутскую бухту и отправлялись в сторону гавани, навстречу своей судьбе. Все, кроме нее.