Михалыч словил пулю снайпера. Арктический вездеход все-таки не совсем военная техника, несмотря на защитный камуфляж. Брони нет совсем.

На рефлексах я сбросил передачу и активировал стояночный тормоз. Потом с криком «Ложись!» сам распластался под приборной панелью. Наверняка снайпер попробует снять сразу двоих, пользуясь растерянностью. Так и вышло: одновременно с моим криком снова звякнуло стекло. Пуля ударилась в железную переборку за моей спиной, отрикошетила и на излете разбила обзорное зеркало справа.

Механик все еще бился в конвульсиях. Я чувствовал тепло его крови, стекающей мне на правую руку. Мужика было очень жалко: двадцать лет выслуги, на пенсию собирался. Жена, дети почти взрослые, скоро внуки были бы… больно. Но эмоции мне не мешали думать.

Мысленно я восстановил картинку за ветровым стеклом, за секунду до выстрела. Где может быть позиция? Кругом, до горизонта — сплошняком белая равнина. Мелкая ледяная крупа метет, Солнце неясным пятном в ледяном мареве… да ветер. Этот вездесущий ветер. Блин, как он стрелял-то? Впрочем, ветер постоянный, без порывов. Но наверняка не обошлось без баллистического компьютера да лазерных дальномеров. Слева и впереди — темный провал. Я знал, что там море, но саму воду не видно. Мешает крутой берег. Самого берега тоже не видно. Но наверняка стрелок где-то там. Потому что больше просто негде. Где бы он еще оборудовал гнездо? Значит, угол обзора у него не может быть высоким. Иначе меня бы достал. Но очень важно знать какой именно он, этот угол. Могу ли рискнуть и рвануть назад, в технический и жилой модули?

Надо проверить. Я вынул из держателя высокий камуфлированный термос, где еще плескались остатки моего кофе, протянул руку и начал медленно поднимать его над головой.

— Тащ капитан, что… — летёха в техническом отсеке отреагировал на мое движение и, похоже, решил выйти из убежища.

— Замри! — перебил я. Лейтенант затих и остановился. Умный парнишка.

— Тестирую угол, — пояснил я, продолжая поднимать термос.

Снова «дзинь» — пуля пробила стекло и вырвала термос из ладони. Удар был довольно ощутимым, ладонь сразу онемела.

— Видал? — спросил я.

— Так точно, — ответил лейтенант.

Термос сбили достаточно высоко. Я мог пролезь через жилой модуль на склад оборудования. Взять там броник и активировать снегоход. Он хранился внутри теплого периметра — как раз для того, чтобы не надо было долго прогревать в случае чего.

И все же — какой у них план? Наверняка стрелок видел, что завалил одного. Что он теперь будет делать? Движок и топливная система у вездехода под днищем. Серьезного ущерба технике он нанести не сможет. Однако двигаться вслепую я тоже не могу — тут, возле побережья, это особенно опасно. Значит, снайпер просто будет держать нас на прицеле, не давая носа высунуть, пока штурмовая группа подберется ближе. И вот этого допустить ни в коем случае было нельзя.

— Оставаться на месте. Держать оборону, — приказал я.

— Есть, — ответил лейтенант; технических спецов, которые находились в жилом модуле, слышно не было. Но я надеялся, что у них хватит ума не высовываться.

Я протиснулся в проход между сиденьями, стараясь не слишком поднимать зад: он мне был еще дорог. С тоской взглянул на новёхонькую мембранную куртку, которую мне выдали специально для этой командировки. Штатная температура до минус пятидесяти, плюс химические грелки… но достать было нереально. Оставалось надеяться, что работающий движок снегохода не даст мне замерзнуть те несколько минут, которые я буду рвать по снежной равнине, уворачиваясь от снайперского огня.

Ненавижу холод. Выживу — все сорок пять дней заслуженного отпуска проведу в Сочи. Или в Крыму. Позже решу.

Когда я дополз до технички, снайпер что-то заподозрил, и засадил еще одну пулю в несчастное лобовое стекло. Хорошо хоть на складе был ремкомплект: я это точно знал. Проверял по описи перед выходом.

— К-к-куда вы? — выдавил один из спецов со своего спального места в жилом модуле, когда я проносился мимо.

— Спасать нас! — на бегу ответил я.

— Удачи! — крикнул спец, не смея даже выглянуть в коридор. Молодец! Надеюсь, у остальных тоже хватит ума не высовываться.

— Спасибо! — ответил я, уже хватаясь за крепления вездехода.

Рампа долго не желала открываться. Должно быть, наледь намерзла. От отчаяния я начал молотить ее носком ботинка и неожиданно это помогло: натужно взвизгнули электромоторы, и металлическая плита с рифленой колеей начала медленно опускаться.

Дохнуло холодом. Туманное облачко от выходящего теплого воздуха быстро сдуло вездесущим ветром. Я поёжился, глядя наружу, в холодную муть, полную ледяных точек.

Секунд через тридцать вездеход был готов. Как только двигатель завелся, я заглянул в оружейку. Достал пару броников: один тут же нацепил на себя — какая-никакая, а защита не только от пуль, но и от холода; второй кинул на плечо. На другое плечо повесил АКС-У. В штаны и карманы на бронике запихал шесть магазинов. Должно хватить. Иначе все равно дольше на холоде не выдержу. Шлемы тоже хранились в оружейке — как боевые, так и те, которые предназначены для езды на снегоходах. Поколебавшись немного, я выбрал шлем из первой группы: да, тяжелее, но защита серьёзная. Если повезет, с пулей справится.

Громко хэкнув, я устроился на сиденье, разместил перед собой второй броник — так, чтобы он полностью прикрывал руль, потом задержал дыхание и дал по газам.

Холод сразу добрался до меня, терзая тысячами ледяных игл. Ничего, надо терпеть. Главное, что руки и ноги слушаются. «Нет, никаких Сочи, — подумал я про себя, — только Сирия. Говорят, там море теплее. В Латакии новый отель недавно сдали, реклама по всем отделениям «Воентура» висела. Выбью путёвку!»

Теперь главное — скорость. И маневренность. Я двигался зигзагом, неожиданно меняя направление каждые две-три секунды, через неравные промежутки времени.

В таких условиях, конечно, пулю не услышать — даже если она ляжет в паре сантиметров от снегохода. Поэтому приходилось рассчитывать на зрение.

То ли я смотрел недостаточно внимательно, то ли стрелок затаился. Позади была уже половина дистанции до берега, но никакого движения я так и не засек. Расслабился немного, траекторию держал прямее — холод-то никуда не делся, и я чувствовал, что мышцы начинают деревенеть. И тут же был наказан: пуля ударила в броник, чуть не сбросив меня с машины. Только чудом удержался за рулем, но подставил под удар оголенный бок.

«Динь!» — было слышно даже сквозь шум движка. Повезло — прилёт на пару сантиметров ниже моей груди, в силовую балку, на которую опиралось сиденье. Стрелок нервничает. Перестраховался, взял ниже чем надо — и вот результат.

Я зарычал и оскалился. Рывком выровнял машину. Успел засечь движение краем глаза — на самой линии горизонта, где за белой мглой уже проглядывало море.